Мои воспоминания. Часть 2 - [10]
Теперь, когда определился план, как мне идти к моей цели, я поехал домой, обдумывая по дороге, как обмануть жену. Скажу, что еду в Белосток недели на две. Для чего сочинил очень большую и сложную ложь: будто бы моя тётя из Белостока, сестра матери, богачка, просила родственника своего мужа, который едет в Бриск, заехать в Вахновичи и посмотреть, действительно ли я такой способный молодой человек, как обо мне говорят. Если да, он меня захватит в Белосток, где она, тётя, уже добудет мне хорошее место, которым я буду доволен. И этого родственника, собравшегося в Вахновичи, я будто бы как раз встретил в Бриске, понравился ему, и он мне предложил съездить домой за вещами и ехать прямо в Белосток.
Ложь большая и сложная. Мне, по правде говоря, трудно было в первый раз в жизни лгать. Это для меня было хуже смерти. От одной мысли об этом я, сидя в крестьянской телеге, сильно покраснел. И всю дорогу боролся с собой и страдал: сказать ли моей жене такую большую ложь и стать зато образованным человеком или остаться ешувником в деревне, среди крестьян и свиней? Но я себя преодолел, твёрдо решив исполнить свой план.
Приехав домой, я тут же сообщил жене великую новость: так мол и так - дело, удача, внезапная встреча с тёткиным родственником в Бриске, его ко мне расположение, и т.д.
«Великая новость» произвела на жену впечатление, и мне стало ещё тяжелей на душе при виде того, как жена, бедняжка, напрасно ею взволнована.
Естественно, я пообещал забрать её в Белосток, очень красивый город, полный учёных и просвещённых людей и проч. достоинств. Жена осталась спокойной и довольной, а я смог собраться в дорогу на законных основаниях, взять все необходимые вещи, упаковаться и - уехать.
Всю дорогу лились и лились мои слёзы - от жалости к моей обманутой и оставленной в одиночестве жене.
В Бриске я повидался со своими маскилями и тут же нанял до Белостока, находящегося в восемнадцати верстах от Бриска, тарантас, запряжённый тройкой лошадей. Плата с человека была рубль пятьдесят.
Но поездка моя в Белосток оказалась такой интересной, а также такой тяжёлой – так когда-то ездили – что стоит описать её подробно.
Когда я спросил извозчика, сколько человек он возьмёт в тарантас, он ответил:
«Восемь...»
Восемь человек – кроме товара, включавшего железо, пакеты, бочки, мешки и т.п! Я ему предложил три рубля «гонорара», чтобы он взял меньше народа. Иначе можно было задохнуться. Мой извозчик согласился. Сразу же после отъезда в тарантасе уже сидело шесть человек. При этом – масса товара, и ни о каком удобстве уже не могло быть речи. И я уже чувствовал себя совсем зажатым. И стал жаловаться:
«Позвольте, я ведь вам дал вдвое больше денег, чтобы ехало меньше народу, значит, должно ехать меньше народу. Вы ведь сказали, что мы поедем вчетвером?»
«И что же вы хотите, - ответил мне извозчик не слишком вежливым тоном, - чтобы я на ваши несколько рублей прокормил своих трёх лошадей с женой и шестью детишками – не рядом будь помянуты?»
Я уж молчу. Через несколько вёрст к нам прибавились ещё два человека, и до Высокого, что в шести верстах от Бриска, в тарантасе, слава Богу, уже сидело, скрючившись, целых десять душ – старых евреев, евреек, молодух, девиц, парней. Сидели один на другом, тот кричит: ой, нога, другой – рука. Уже никто не знает, где его ноги, а извозчик покрикивает: «Но, но!» - имея, кроме пассажиров, наверное, груза пудов сто. К тому же – осеннее время, дождь, сырость. Лошади не идут, грязь, как густая каша. Не тянут лошади телегу, он хлещет кляч, бьёт, понукает – пока они не стали совсем. И стоят. Извозчик просит всех сойти.
«Грязь... не видите...», - кидается он с кнутом к нам и к лошадям.
Начали выбираться поодиночке. Поднялся крик, потом все враз перестали кричать и стали уже ощущать ноги и руки, и все члены. Но, Боже мой, - как они болят: у того затекли ноги, другой – отлежал руку, у того – бок, а извозчик кричит:
«Пошевеливайтесь, благородные господа, не угодно ли вылезть из кареты!»
Но стоило всем как-то вылезти, как лошади совсем стали – и ни с места. Извозчик кричит опять:
«Братцы, поддайте немного, помогите! Не то мы здесь застрянем на шабес!»
Я первый толкнул телегу, хотя уже сутки не чувствовал ни рук, ни ног. Я был довольно здоровый парень, но все косточки у меня ныли. Но что делать – надо помочь толкать. Слава Богу, лошади выбрались из грязи.
«А ну давай обратно в фургон! – скомандовал извозчик, – едем». Но тут случилась новая беда: каждый хотел захватить место получше. Стали друг с другом сражаться. Началась большая борьба с руганью, так что можно было оглохнуть от криков.
Мне совсем не хотелось лезть в фургон. Было бы дело днём, я бы лучше пошёл пешком. Но ведь ночь, я не знаю дороги, и мои вещи – тяжёлые. Я стою и жду, пока кончат воевать и усядутся, чтобы как-то пристроиться в фургоне и поехать. Но войне не было конца. Всё выше взлетали голоса, пока извозчик не закричал диким голосом:
«Сию минуту садитесь!»
И тут же – помягче, с лёгкой издёвкой, прибавил:
«Дорогие господа, рассаживайтесь по местам, я, как вы видите, собираюсь погнать лошадей, и вы тут останетесь лежать в грязи. Что воевать, господа хорошие! Как бы ни сидеть - лишь бы сидеть".
Хозяин дешевой кофейни на варшавской улице Налевки Ехезкел Котик «проснулся знаменитым», опубликовав в начале декабря 1912 г. книгу, названную им без затей «Мои воспоминания». Эта книга — классическое описание жизни еврейского местечка. В ней нарисована широкая панорама экономической, социальной, религиозной и культурной жизни еврейской общины в черте оседлости в середине XIX в. «Воспоминания» Котика были опубликованы на идише в 1912 г. и сразу получили восторженную оценку критиков и писателей, в том числе Шолом-Алейхема и И.-Л.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
