Мои Воспоминания. Часть 1 - [73]
В бет-ха-мидраше было много экземпляров Талмуда, но только рваных, и помню, что это было тогда горячим вопросом: молодые люди и порушижаловались, что оттого, что все книги рваные, им это мешает заниматься.
В прежние времена по стране ездили книготорговцы, каждый со своей лошадкой – настоящей клячей Менделе Мойхер-Сфорима[143]. В повозке лежали разные книги, а также и книжечки со всякими историями. Заезжали во двор бет-ха-мидраша, а на ночь - в какую-нибудь дешёвую корчму; утром перед молитвой такой мойхер-сфоримник уже стоял «с конём и повозкой» на синагогальном дворе. Иной раз книгоготорговец арендовал за пару рублей в большом бет-ха-мидраше стол у дверей и устраивался там с книгами, а его партнёр (у него иногда бывал партнёр) объезжал с частью книг деревни.
Книготорговцы часто привозили с собой анонсы о выходе разных изданий Талмуда с разными комментариями на бумаге большого формата. Однажды книготорговец привёз объявление издателя из Славуты[144] о предстоящем роскошном издании Талмуда со всеми толкованиями на очень хорошей бумаге и прекрасной печатью. Цена за экземпляр – семьдесят два рубля с выплатой в течение года по шести рублей в месяц.
Мне пришло в голову создать вместе с другими мальчиками общество: каждый даст по четыре копейки в неделю, и мы на это купим для большого бет-ха-мидраша. славутский Талмуд. Книготорговец нам показал один трактат – это была красота!
Создали общество, и Йоселе, сын богача, стал кассиром, я – казначеем, на каждые десять мальчиков мы поставили по одному «десятнику» - он должен был сосредотачивать у себя каждую неделю деньги и передавать их Йоселе. Все регулярно платили, а один из нас всё записывал в специальную книгу. Потом отдавали деньги сыну магида Мойше-Арону, а уже тот их посылал в Славуту, после чего тут же получали трактат, который переплетали в красивый переплёт. И таким образом уже получили шесть томов.
Это было первое созданное мной в жизни общество, и скажу откровенно и без скромности, что без меня оно долго не просуществовало. Только я заболел – и моё общество тут же развалилось. Йосл с Авреймеле-писцом не способны были руководить, и в бет-ха-мидраше осталось на память шесть томов – больше мы не выписывали.
Илюй Исроэль Вишняк[145], который всех нас, мальчиков, порол за неспособность учиться как он, стал в Люблине через четыре года очень знаменит. Учился он у люблинского раввина, реб Хершеле, который в своих «Вопросах и ответах» писал о нём: «мой ученик, мудрец реб Исроэль». Реб Исроэлю было тогда 12 лет. Он задумал совершить поездку в Каменец к своему деду, реб Зелигу Андаркесу. Ехал он на извозчике, выходя по дороге в каждом большом городе к раввинам, беседуя с ними о Торе и задавая им такие вопросы, что они не могли на них ответить.
Побывал он и в Бриске у раввина, реб Хершеле Лембергского, также большого мудреца. Исроэль его держал три часа в разговорах о Торе; поражал остротой своего ума. По приезде его в Каменец там уже всё кипело известием о юном мудреце.
Говорить с простыми каменецкими мальчиками ему не пристало, и он собрал вокруг себя несколько самых лучших, среди которых был и я. Я же к нему питал большое почтение, очень был польщён, что он с нами играет. Посреди игр к нему часто являлись учёные поговорить об Учении, и он их забрасывал вопросами из Гемары, а они не знали, что ответить.
Как всегда, он навестил также каменецкого равввина и задал ему какой-то вопрос. Тот ответил не так быстро, и будучи маленького роста, Израиль забрался к раввину на колени, взял большую белую бороду раввина двумя ручками и дёрнув вверх и вниз, сказал:
«Хорош раввин, если двенадцатилетний мальчик задаёт вопрос, а вы ничего не можете ответить…»
Об этом сразу стало известно в городе, и дерзость Исроэля по отношению к старику-раввину, известному знатоку Талмуда, возмутила всех каменецких больших учёных. Они собрались во главе с реб Мойше Кацем, реб Йоселе, братом карлинского, очень выдающегося раввина, и реб Лейб Бен-Меиром, и решили: задать ему, Исроэлю, особенно большие вопросы из Гемары, и если он на них тут же не ответит – выпороть.
Местом для экзамена выбрали большой бет-ха-мидраш. Прийти назначили на завтра в два часа дня. Самоуверенность была в нём очень развита, и до подобных вопросов он был большой охотник. Уверен был, что легко справится с любым, самым трудным вопросом. Но в глубине души чувствовал какой-то страх – а вдруг споткнётся и получит хорошую порку?…
В такую минуту он прибежал ко мне и попросил помочь – не дать его выпороть. Я, естественно, не отказался и привёл с собой в старый бет-ха-мидраш в час дня восемь здоровых парней…
Помню, как сегодня, что в бет-ха-мидраше собрались все каменецкие учёные, прушим и хозяйские дети, кто, учась в бет-ха-мидраше, кормился по очереди в разных домах. Собралась большая толпа. Исроэль, маленький мальчик, стоял с нами в стороне. Потом, когда пришли реб Мойше Кац и реб Йоселе, его взяли на экзамен. Они смешали трактат «Песахим» из Гемары, помнится, лист 66, страница 2, велели ему просмотреть страницу Гемары с Дополнениями и стали задавать вопросы. Исроэль влез совсем на стол и стал очень быстро водить по Гемаре своим маленьким пальчиком сверху вниз, а потом – по Дополнению. Не прошло и пяти минут, как он ответил на вопрос, учёные были поражены и потрясены мальчиком, и вместо порки стали его целовать.
От остановки к остановке в беспорядочном путешествии автора по жизни, перед взором читателя предстают и тотчас исчезают, сменяя друг друга, десятки типичных героев, родственников и друзей, цадиков и хасидов, раввинов и ученых, крестьян и шляхтичей, польских дворянок и еврейских женщин, балагул и меламедов, купцов и арендаторов, богатых и бедных, общественных деятелей и благотворителей, образованных людей и студентов. Их сведение вместе создает многокрасочную мозаику: перед читателем открывается захватывающая картина скитальческой жизни, сценой для которой были деревни и удаленные вески в Белоруссии, местечки и города в Польше и России (Белосток, Гродно, Брест, Харьков) и многолюдные столицы (Варшава, Киев, Москва)
Юрий Давыдов — известный писатель, автор многих исторических романов и повестей. В серии «Пламенные революционеры» вышли его повести «Завещаю вам, братья» (об Александре Михайлове), «На Скаковом поле, около бойни» (о Дмитрии Лизогубе) и «Две связки писем» (о Германе Лопатине). Новая книга Давыдова посвящена Федору Каржавину — современнику и единомышленнику Радищева, предшественнику декабристов, участнику американской революции. Автор сочинений, проникнутых бунтарским духом, просветитель, смыслом жизни которого были стремление к свободе и ненависть к рабству, — таким предстанет на страницах повести Федор Каржавин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.