Мои уродства меня украшают - [54]

— Больно, — прошипел, когда ко мне вернулось способность говорить, как и сами зубы.

— Маг, ты там живой? — Заорала равнодушно моя великанша и желание закопать ее тельце в развалинах этого притона стало идеей — фикс. И тут мне, так, кстати, попался на глаза, кем-то забитый меч. Не тратил время на поднятие и просто телепортироваться к ней и почти сразу нанес удар. Увернулась, отпрыгнула на большой кусок потолка.

— Тебе понравилась свиная голова? Творчески с моей стороны, не скажешь? — Она улыбалась, даже нет, скалилась. Сделала неловкое движение плечом, рубашка сползла, почти оголяя грудь с возбужденными сосками.

— Не волнуйся великанша, в камере, где ты проведёшь остаток своей жизни, я тебе наглядно продемонстрирую все прелести твоей шутки. Вот только не знаю, с чего ты крем сделала, что после контакта с водой, у меня вся кожа слезла? — На самом деле мне не было интересно, я знал состав, от которого кожа слазить будет долго и в разы больней, что бы моя мучительница помучилась. Попытался нанести еще удар, но она увернулась. Да откуда в ней столько прийти?!

— Слезла? Правда? Классный эффект! Я даже не ожидала, что при смешении остатков порошков и заварного крема получится такой результат. А что больно было, да? — Улыбнулась еще шире играя в невинную дуру. Как же меня бесит ее наигранность! К чёрту! Сожгу здесь все, а ее на фарш пущу!

— А шрамы, оставленные мною на память на спине, тоже слезли с кожей? — Невинным голоском спросила она и меня уже перекривило от того сколько надежды было в этом голосе.

— Представь себе, слезли. — Процедил сквозь зубы, зло улыбаясь. Понравилось, как скисла ее ухмылка, от моего ответа, но при этом взяла такая злость, что играть по-честному не хотелось. Вызвал огонь, очертив вокруг нас границу. Теперь не уйдет!

— Ой! — Визгнула она и мне это понравилось.

— Что ты там мечом Сержа вырезала? «Свинка моя»? «Попка тоже»?! Так я на каждом сантиметре у тебя такие слова вырежу, что даже после твоего крема шрамы останутся! — Вспоминать свой позор было, мягко говоря, неприятно, моя ярость будила некромантские силы, заставляя землю дрожать. Делаю быстрый рывок, и она уходит от удара в последний момент, сделав кувырок.

— Да чего ты бесишься, маг?! — Кричит она и меня просто распирает от злости! Зеленый огнь разукрашивает все в свои цвета, и я понимаю, что ей теперь точно конец.

Увернулась от еще одного моего удара и теперь преспокойно ходит по кругу, держа меня на расстоянии.

— Ничего же не осталось. — Сказала она, слегка улыбаясь, при этом в улыбке читалось, насколько она огорчена.

— Но ты хотела изуродовать меня на всю жизнь, великанша? — Резкий рубящий удар, она снова укорачивается, и тогда я мысленно цепляю на нем заклятие, чтобы при следующем ударе, даже если промахнусь, ее ударила призванная стихия ветра. Не уверен, подействует ли, но можно же попробовать.

— Нет, маг, я хотела, чтобы ты запомнил меня на всю жизнь. — Ответила она вдруг, мгновенно сбив меня с мысли, и заставив во все глаза смотреть на себя.

Её слова были тихими, вкрадчивыми, но для меня прозвучали как гром среди ясного неба. Она была слишком серьезна, слишком не похожа на себя и от чего-то я сразу поверил ее словам. Даже несмотря на то, что в них было слишком много эмоций, которые возможно она и сама не понимала. Потому… потому что она что-то чувствует ко мне и это отнюдь не одна ненависть или желание. Ведь это ОНА сама нашла меня, а не я ее. Разозлилась и разрушила здание она не просто так, ей не понравилось, место, где она меня нашла. Я значу для великанши намного больше, чем я думал, хотя бы, потому что я ее первый мужчина. На моих губах заиграла самодовольная улыбка. Так почему бы мне не использовать ее привязанность себе в пользу?

Часть 29. Слишком

Клара.

Это сейчас я сильная, это сейчас я могу контролировать дарованные папой гены. Когда же была ребенком, не могла. Моя аура просыпалась, стоило мне разозлиться, из-за моего характера я злилась часто. Сами посудите, мало, кому понравится, если по двадцать раз на дню чувствуешь адский ужас? Вот и другим сиротам с приюта и воспитателем не нравилось. Особенно не нравилось это директору, так что он придумал свой способ наказания для меня — подвал. Можно сказать, подвал, ну и что там страшного? Вот только отцовской силы тогда не было у меня, только быстрое заживление. Вот на него и рассчитывал директор, бросая меня в грязный подвал, кишащий огромными крысами.

Вздрогнула, чувствуя собственный ужас, почти вспомнив как это — когда тебя едят заживо.

Часто бывало, в приюте обо мне забывали на несколько дней. Так что держалась только на силе воли, пускай, и иногда проклиная, свою регенерацию. Свою же силу я обрела только после того как обо мне забыли на целую неделю, хотя мне в полной темноте, кишащей крысами это время показалось вечностью. Тогда мой удар был намного слабее, и что бы расквасить лицо директору я била долго, испытывая такую злость, как ни в жизни до этого. Я бросила его в подвал, к крысам на ужин. Он кричал, когда твари начали его есть его живьем. Стоя за дверью и улыбаясь, не давая охранникам помочь ему выбраться оттуда. Любое милосердие к этому человеку исчезло во мне, после того как он решил наказывать так не только меня. У меня было заживление, шанс на выживание. У Сью, Марка, Сабины и Отто этого шанса не было.