Мои ранние годы. 1874-1904 - [100]

Первыми в дело вступили наши пушки, открывшие массированный огонь с гребня Зварт-Копа, и, когда наши длинные кавалерийские колонны медленно потянулись со Спирманс-Хилла к реке, нам представилась потрясающая картина. Позиции неприятеля на хребте Вааль-Кранц, разносимые взрывами, дымились подобно вулканам. Я добился назначения в ЮАЛК для моего девятнадцатилетнего брата. Он прибыл к нам двумя днями ранее, и сейчас мы ехали вместе. Бригада Литлтона, переправившись по второму мосту, развернулась влево и атаковала Вааль-Кранц с востока. Там, где наступление захлебывалось, рылись окопы. Наступил черед второй бригады, но местность за нижним мостом была крайне неподходящей для быстрого марша. Вскоре один из батальонов оказался втянут в жестокую схватку, и продвижение других частей бригады застопорилось. Таким образом, около четырех часов пополудни сообщили, что до следующего дня нам дарована передышка. Мы разбили лагерь у подножия гряды, где вражеские снаряды нас почти не беспокоили. Хотя обоз наш находился всего в пяти милях позади нас, с собой мы могли взять лишь самое необходимое для планируемого прорыва сквозь брешь, буде эта брешь образуется. Ночь была холодная. Полковник Бинг и я спали под одним одеялом. Когда он поворачивался на бок, я мерз. Поворачиваясь сам, я стягивал с него одеяло. Ему это не нравилось. Он же был полковником! Когда настало утро, я перекрестился.

Между тем генерал Литлтон и его стрелки хорошо укрепились на склоне. С рассветом они ожидали обстрела, и ожидания их оправдались. Однако, окопавшись со всем тщанием, они целый день продержались под градом снарядов и отбили несколько ружейных атак ценой лишь двух сотен убитых и раненых. Мы наблюдали за ними из лагеря, сохраняя хладнокровие благодаря одной только мысли: час нашей скачки вот-вот придет. Но он не пришел. В ту же ночь бригаду Литлтона отвели обратно за реку. Понтонные мосты разобрали, и вся наша армия, потеряв около пятисот бойцов, без спешки двинулась назад к лагерям Чивли и Фрер, откуда мы за месяц до этого отправились освобождать Ледисмит. Между тем его защитники уже поедали лошадей и мулов. Сэр Джордж Уайт заявил, что способен обороняться еще полтора месяца. Однако на то, чтобы выдвинуться нам навстречу, у него уже не было сил. Он мог лишь сидеть на месте и подольше не поддаваться голоду. Перспектива, таким образом, вырисовывалась весьма мрачная.

Глава 25 Прорыв осады Ледисмита

Несмотря на досадные сбои в ходе военных действий, два месяца сражений за Ледисмит стали одним из счастливейших воспоминаний моей жизни. Хотя наша нерегулярная кавалерийская бригада проводила в сражениях по меньшей мере три дня из пяти, потери британцев, не считая потерь при Спайон-Копе в полку Торникрофта, были невелики. Не успев опомниться от одной стычки, мы ввязывались в другую, и каждая обходилась нам в пять-десять жертв. День за днем мы выезжали на рассвете то на левый, то на правый фланг и задирали буров, носились туда-сюда, взбирались на скалистые пригорки, видели вдали улепетывающик всадников, нет-нет да и слышали свист пуль, нет-нет да и делали пару прицельных выстрелов и благополучно возвращались в лагерь к хорошему ужину и веселой остроумной компании. В то же время я регулярно слал письма и телеграммы в «Морнинг пост», откуда мне сообщали, что мои корреспонденции завоевали широкое признание влиятельной публики. Я свел знакомство со всеми генералами и прочими шишками, имел доступ к любому и всюду встречал хороший прием. Мы жили здоровой жизнью на свежем воздухе, в прохладе — ночью, на ярком солнышке — днем, не испытывая недостатка в пиве, говядине и курятине. Отличные натальские газеты частенько доставлялись к нам еще засветло прямо на передовую и уж обязательно ждали нас вечером по возвращении. Существовало лишь настоящее, полное увлекательных событий. Никаких забот, никаких сожалений о прошлом, никакого беспокойства о будущем; никаких трат, никаких кредиторов, никаких сложностей, а жалованье мое между тем благополучно скапливалось дома! Попав в плен, я счел своим долгом написать из Претории в «Морнинг пост» и освободить их от обязательств по контракту, так как мне казалось, что в качестве корреспондента я утратил для них ценность. Они отвергли мое предложение, но прежде чем весть об этом меня достигла, я уже был свободен. Отношения мои с редакцией оставались превосходными, и лучших работодателей я и вообразить себе не мог.

Для меня большой радостью стало прибытие на фронт моего брата Джека. Я уже предвкушал, как буду его опекать и все ему показывать. Но удовольствие это было недолгим. Двенадцатого февраля мы совершали разведывательный рейд в шести или семи милях к востоку от железной дороги и несколько часов находились на лесистой возвышенности, которую у нас в армии называли Гусарским холмом. Буллер и штаб, по-видимому, хотели изучить эту территорию. Действуя всей бригадой, мы отогнали бурские аванпосты и, установив свою патрульную линию, дали возможность генералу осмотреться. Но к полудню ружейный огонь усилился, и, когда поступил приказ возвращаться в лагерь, мы с великим трудом, и не без потерь, отвязались от помчавшихся вслед за нами буров.