Мои путешествия - [16]

Шрифт
Интервал

В осуществление этой мечты верил только один человек, который был моим первым капитаном по крейсерским плаваниям, — Юра Куликов. Мы с ним часто обсуждали мое решение. Он даже утверждал, что можно уйти в кругосветку на яхте четвертьтонного класса. Юра был капитаном такой яхты, названной в честь любимой девушки «Оля». Что мне нравилось в Юре, так это то, что он, как и я, верил в лучшие времена. И говорил: «Федя, готовься и будь готов. Как только что-нибудь произойдет, ты тут же уходи. Может быть, это будет скоро, а может быть, еще долго придется ждать. Но в кругосветку можно идти и стариком, как англичанин Фрэнсис Чичестер[40] или поляк Леонид Телига[41]». Я так и настраивал себя, верил, что все равно пойду, не может быть, чтобы за всю мою жизнь так ничего и не произошло.

Судьбе было угодно распорядиться так, что я ушел не в шестьдесят лет, а в сорок. Хотя это и не молодость, а все-таки лучше, чем в шестьдесят. Я благодарен своим учителям парусного спорта. Сначала я занимался на катамаране «Торнадо» у рулевого Юры Осипова. Славный парень, мы и сейчас с ним дружим. Сколько он дал мне полезных советов, уже когда было известно, что я пойду в кругосветку.

Вспоминаю другие экспедиции, в которых я участвовал. И не могу назвать ни одной, которая была бы одобрена нашими властями. Всегда приходилось что-то доказывать или просто так уходить, не добившись разрешения. Так же я сделал и сейчас: ушел в плавание без чьего бы то ни было соизволения. Мой товарищ из Австралии, Азик, сделал вызов к нему в гости на три месяца. Он пригласил нас троих — меня, моего яхтенного капитана и наставника из Находки Леонида Лысенко[42] и генерального директора страховой компании «Дальроссо» Владимира Шахова, который выписал мне чек на сто тысяч долларов для покупки яхты. Я нигде не говорил, что буду покупать яхту, иначе бы нас не выпустили из Союза.

Прилетели в Сидней, выбрали за три дня яхту, которая, на наш взгляд, в состоянии была обогнуть земной шар. И цена подходящая — 60 тысяч долларов. На оставшиеся деньги сделали ремонт судна, купили приборы, заказали паруса — словом, сделали вроде бы все, что необходимо для такого плавания.

До встречи с «Карааной» мы осмотрели много яхт, выставленных на продажу. Но ни одна мне не понравилась. Причем «не понравились» в основном яхты, чья цена не вписывалась в сумму, которой я располагал. Конечно, в Австралии есть яхты, о которых можно только мечтать, но и стоят они!..

Как только я заглянул в каюту «Карааны», сразу почувствовал уют: запах приятный, тепло, светло, сухо. И мгновенно про себя решил, что именно эту яхту покупаю. Хозяин что-то показывал, что-то рассказывал, но я все равно не понимал по-английски. Леонид Константинович с ним все смотрел и сам договаривался.

Пока мы осматривали «Караану», приехал Азик на своей машине. Как только он поднялся на яхту, я ему сказал, что мы покупаем ее. Хозяин назначил цену 70 тысяч, и я согласился, я же не умею торговаться. Но Азик сказал: «Федя, иди на берег и жди там», а сам остался. О чем они толковали, я не знаю, но дома, за чашкой чая, хозяин объявил, что отдает нам яхту за 60 тысяч. Молодец Азик, смог выторговать 10 тысяч. На следующий день мы с утра зашли с ним в банк и перечислили эту сумму на счет владельца «Карааны».

И тогда я вздохнул с облегчением: яхта куплена — еще одна ступень к заветной мечте преодолена.

Выход «Карааны» из Сиднея вокруг света без заходов в порты, по самому сложному пути — между «ревущими сороковыми»[43] и «неистовыми пятидесятыми»[44], с заходом на экватор — я назначил на воскресенье 28 октября 1990 года. «Караана» отошла от яхт-клуба в 10:20 по австралийскому времени.

Попрощался с друзьями. Нелегко расставаться с людьми, с которыми сдружился, пока готовил яхту в Сиднее. Те, кто помогал мне и словом, и делом, пришли проводить меня. Здесь, в Австралии, я нашел себе много друзей. Мне хочется запомнить Австралию такой, какой видел ее перед выходом. Когда я увижу ее снова?

Едва успел взглянуть последний раз на город, как мы вышли в океан. Но лишь выйдя из бухты Джэксон, я вздохнул и сказал: «Вот теперь, Федор, все зависит от тебя, а еще от Бога и “Карааны”».

Нас встретили большая зыбь и встречный ветер. Поэтому пришлось зарифить грот и идти галсами. К ночи ветер зашел на вест. Поставил большой стаксель. «Караана» накренилась и, тяжело взбираясь на волны, понесла меня в далекое плавание. Плавание, о котором я мечтал с детства.

Что ждет меня впереди? Сможет ли яхта пройти мыс Горн? Хватит ли моих сил, чтобы справиться с трудностями, с которыми придется встретиться? Эти мысли неотступно начали преследовать меня. А тем временем я все дальше и дальше уходил от земли.

21:15. Ночь. Я впервые ощутил абсолютную тишину звуков моря. Но как ни был я рад, что ушел в плавание, все-таки не могу не думать о том, что с каждым часом, с каждой милей я удаляюсь от цивилизации.

«Караана»

2 ноября 1990 года

Я доволен, да и по плавной походке своей яхты чувствую, что она тоже довольна. Вообще красивой походкой, то есть ходом «Карааны», можно любоваться бесконечно. В мире должно быть все красиво, и на красоту не грех смотреть. Красивыми должны быть названия городов, вещей. Хотя за эту красоту я получу скандал от своего спонсора. Ведь у меня бумага с печатью — договор, где сказано, что яхта должна быть названа «Дальроссо», как фирма-спонсор, а я оставил прежнее название — «Караана». Я суеверный, вот и побоялся переименовывать. Я не мог, у меня не поднималась рука написать на корме другое имя. Ну представьте себе, если бы она носила имя «Дальроссо», как бы я ее называл? Это было бы просто мертвое название — вещь, в которую невозможно вдохнуть жизнь.


Еще от автора Федор Филиппович Конюхов
Сила веры

Легендарный российский путешественник Федор Конюхов стал первым человеком на планете, которому удалось пересечь на веслах Южный Тихий океан «от континента до континента». 160 дней и ночей борьбы, испытаний, невероятного упорства и удивительной выдержки – один на один с Океаном!О чем размышляет человек, в одиночестве пересекающий Тихий океан на весельной лодке?Каким святым он молится?С какими словами обращается к сыновьям и внукам?Как преодолевает страх и сомнения?В чем черпает силы и решимость продолжать путь, несмотря на смертельную усталость и опасности?Что такое счастье, по мнению одного из самых известных путешественников планеты?В книге «Сила веры» Федор исповедуется нам об этом путешествии, о своих мыслях и чувствах, об истинах, которые он нашел в своей вере и в Боге.


Мой путь к истине

Всемирно известный российский путешественник Федор Конюхов большую часть своей жизни проводит в океанах, экспедициях к полюсам и высочайшим вершинам. Новая книга Федора Конюхова – о том, как важно порой остаться в одиночестве каждому из нас, чтобы понять самих себя и стать сильнее, а еще о том, почему строительство храма начинается с собственной души.Каким Федор видит современный мир? Что такое одиночество и нужно ли его бояться? О каком будущем для себя и своих близких мечтает автор? Ищет ли он истину в своем прошлом? С какими молитвами он обращается к Богу?Оставшись один на один со своими мыслями, чувствами, мечтами и молитвами, путешественник, священник и художник получает возможность заглянуть в самые глубины своей души и делится своим уникальным опытом преодоления трудностей, сомнений и ошибок.


Мои путешествия. Следующие 10 лет

Федор Конюхов – альпинист, яхтсмен и полярник. В 15 лет он осуществил свою первую экспедицию – пересек Азовское море на весельной лодке. А к 63 годам он совершил более 50 уникальных экспедиций и восхождений. Не будучи профессиональным спортсменом, Федор Конюхов участвует в самых разных гонках. Он ставит себе целью дойти до конца, а не прийти первым.Эта книга о том, как найти себя и свой путь, свои полюсы и вершины, о поисках целостности и свободы. В ней вы узнаете об одиночном походе к Южному полюсу и изнурительной гонке «Айдитарод» на собачьих упряжках, о двух одиночных кругосветных гонках на яхте, а также об экспедиции «Великий шелковый путь» по степям Калмыкии и одиночном переходе на весельной лодке через Атлантический океан.


Одиночное повествование

Каждому человеку хотя бы раз в жизни приходится переживать ситуацию, которую можно назвать «на грани выживания» или «между жизнью и смертью». Неоценимой поддержкой и опорой в этом пути преодоления обстоятельств, себя, судьбы к воскрешению и возрождению станет издание «Одиночное повествование» – сборник книг странника-пилигрима, писателя и священника Федора Конюхова. Его странствия – не просто путешествия или научные экспедиции. Это тяжелейшие паломничества для испытания силы и веры. Каждый из нас должен подняться на свой Эверест, пройти свою пустыню Сахару, проплыть свой мыс Горн.


Кругосветка под алыми парусами. Дневниковые записи

Здесь, в океане, нет голосов, есть только звуки. В тишине слышен стук сердца, ход мыслей. Тишина заставляет чаще думать о прошлом, настоящем, будущем…(Федор Конюхов)В книгу «Под Алыми Парусами» вошли дневниковые записи, которые ежедневно вел Федор Конюхов, находясь в одиночном кругосветном плавании на яхте.Что чувствует человек, оставшись один на один с океаном? Что это: вызов самому себе, подвиг или безумство? Ответы на эти вопросы вы найдете в книге Ф. Конюхова.


Рекомендуем почитать
Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Моя бульварная жизнь

Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.


Скобелев: исторический портрет

Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.


Подводники атакуют

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».


Интервью с Уильямом Берроузом

Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.