Но это совсем не значило, что я действовала опрометчиво. Совсем нет. Прежде всего я позвонила в зооцентр, откуда к нам прибыл гепард. Там я узнала, что он прислан для цирка и у нас находится временно. Значит, я не ошиблась, что зверь почти наверняка ручной. Правда, и ручного хищника, который меняет хозяина, надо прежде узнать, надо с ним познакомиться. Но вот на это «познакомиться» у меня и не было времени. Его заменяло какое-то внутреннее убеждение, что зверь меня не тронет.
Этому внутреннему чувству я очень верила. И нужно сказать, что за многие годы работы со зверями оно меня ни разу не обмануло. И всё-таки, когда наконец все ушли, я, прежде чем войти в клетку к гепарду, сделала некоторые приготовления. Просунула в клетку шланг и положила его так, чтобы в нужный момент он оказался под руками. Потом пустила небольшую струю воды и, направив её в сторону стока, вошла в клетку.
Гепард повернул в мою сторону голову, но не попытался встать. Он даже не приподнялся, когда я подошла к нему вплотную. Присев рядом, я ровным, спокойным движением взяла из миски кусочек мяса и поднесла к самой морде зверя. Гепард чуть-чуть оскалил зубы и отвернулся. Однако по тому, как он это сделал, я поняла, что он не злится, а просит оставить его в покое. Но оставить его в покое было нельзя. Так же спокойно я предложила ему опять мясо, теперь уже с яйцом, потом просто яйцо, потом мясо с молоком. Гепард от всего отказался и только в одном случае провёл языком по моей руке, случайно смоченной молоком.
Уловив это движение, я тут же обмакнула в молоко руку и поднесла к гепарду, но он понюхал и отвернулся. Ага, догадалась! Значит, он хочет пить не молоко, а воду. Надо этим воспользоваться. Я обмакнула в воде кусочек мяса и предложила его гепарду. На этот раз он не отвернулся. С жадностью стал он слизывать воду и как-то незаметно для себя проглотил этот маленький кусочек мяса. Следующий кусочек я тоже обмакнула в воду, и гепард тоже его съел. Так он проглотил их несколько, потом тяжело вздохнул, устало опустил голову на лапы и закрыл глаза. Осторожно, но уверенно я положила руку на его голову. Гепард вздрогнул, чуть приоткрыл глаза и закрыл снова. Значит, доверяет. На первый раз достаточно.
Хотя внутри у меня от этой маленькой победы всё пело и ликовало, из клетки я вышла так же сдержанно и спокойно, как и вошла. Зверь, даже ручной, не любит резких и порывистых движений, особенно если человек ему ещё незнаком. Но стоило мне очутиться вне клетки, как уже, не сдерживая своей радости, я помчалась на ветеринарный пункт. Было уже поздно, но я всё же надеялась кого-нибудь там застать.
Я не ошиблась. Наш милый, старый доктор Айболит, ну конечно, он здесь! Здесь, со своим неизменным и таким же старым чемоданчиком. Сколько переработанных часов! Сколько бессонных ночей, проведённых в Зоопарке! Вот и сейчас стрелка часов пододвинулась к двенадцати ночи, а Владимир Петрович ещё здесь и, если понадобится, останется до утра.
– Ест! Ест! Ест! – без передышки выпалила я, вбегая в кабинет.
– Кто ест? Что ест? – ворчливо спрашивает доктор.
Он уже привык к таким бурным вторжениям и относится к ним с добродушным спокойствием. Узнав же, что ест гепард, вскочил, зачем-то спрятал, а потом надел очки и поспешил за мной.
Как приятно делиться радостью с человеком, который тебя понимает. Мы стоим около клетки гепарда, и я рассказываю подробно, стараясь не упустить ни одной мелочи. Владимир Петрович слушает внимательно, не перебивая. Все эти маленькие подробности ему нужны. Нужны, чтобы лучше обдумать, как лечить четвероногого пациента. Потом он лезет в чемоданчик, достаёт какие-то порошки и протягивает их мне.
– Надо постараться дать их гепарду не реже трёх раз в день, – говорит он. – Перед этим не поить. Ну, а как давать, знаете?
Знаю ли? Конечно, да. Нужно снять с мяса плёнку, завернуть в неё порошок, а полученную капсулу вложить в кусочек мяса и дать зверю. Не давать перед этим пить – тоже знаю почему. Ведь съел же гепард смоченное водою мясо, ну и опять съест, только уже с лекарством.
Утром я снова вошла в клетку к гепарду. Он встречает меня как знакомую. Не вздрагивает, когда я кладу на его голову руку, осторожно берёт мясо и съедает несколько кусочков. Среди них и тот, с лекарством, которое дал врач. Теперь можно надеяться, что зверь поправится. И действительно, как только гепард начал есть, его глаза вскоре оживились, заблестели. А однажды, когда я зашла в клетку с очередной порцией мяса, он вдруг поднялся со своего места и пошёл мне навстречу.
От такой неожиданности я чуть не выронила миску, но вовремя опомнилась. Показать зверю свою растерянность опасно. Словно ничего не произошло, я присела на корточки и протянула гепарду мясо. Гепард, как и прежде, взял из рук кусочек мяса и потянулся за другим.
Он съел почти всю порцию. Потом облизался и, словно кошка, громко мурлыча, стал тереться о мои ноги. Не скоро ушла я в этот день из клетки, уж очень не хотелось расставаться с ласковым зверем. Он уже улёгся, а я ещё долго сидела рядом и гладила его бока, такие исхудавшие за время болезни.
