Мои литературные святцы. Квартал 4 - [3]

– А как же мой «Юный словесник»? – спросил я.

– Ну, пусть пока он называется приложением «Литература», а дальше – видно будет!

Татьяна Ивановна приняла меня очень любезно, сказала, что может с сегодняшнего дня оформить на ставку консультанта приложения, но что главного, даже двух главных редакторов «Литературы» она уже взяла.

Я согласился. Тем более что время было смутное, и ставка консультанта была даже больше ставки заведующего отдела «Литературной газеты».

Но когда вышел первый, а потом второй пробный номер приложения, я обомлел. Никакой занимательности. Какой-то натужный юмор, типа: «Однажды Ивану Андреевичу Крылову выпал кусочек сыра». Мною принесённый материал затерялся в непонятно кому адресованному капустнике. Оба главных редактора – молодые ребята радовались: «Мы привезли пачку газет в Крупу, их мгновенно разобрали и так ржали, читая!» (Крупа – это областной пединститут имени Крупской. Теперь он университет.) Я отправился к Матвеевой. «Пока я – главный редактор всех приложений, – сказала мне она, – никакого литературоведения в „Литературе“ не будет. Я этого не допущу». Очевидно, она предполагала и дальше издавать приложения в виде юмористических капустников.

Я решил уходить.

Но только я это про себя решил, как позвонила секретарь Соловейчика и позвала меня к нему.

– Мне нужен главный редактор «Литературы», – озабоченно сказал Сима.

– У тебя же есть целых два!

– Почитай, – и он протянул мне «Учительскую газету».

Большой коллектив редакторов приложений во главе с Татьяной Ивановной Матвеевой обвинял Симона Львовича Соловейчика в некомпетентности и в неумении уживаться с людьми.

– Мы с тобой часто совпадали, – вспомнил Сима несколько эпизодов, в том числе и тот, как мы в один день с ним получили писательские билеты, – давай совпадать дальше. Но, старик, сроки чудовищно сжатые. Сможешь за неделю не только подобрать команду, но выпустить номер?

– Смогу, – сказал я. – У Матвеевой лежит готовый номер по Горькому, который я собрал.

– А из «Литературки» можешь не уходить, – сказал Соловейчик. – Работай у меня по договору. Впрочем, действуй, как тебе будет удобней.

У него я проработал до самой его смерти 18 октября 1996 года. И потом ещё девять лет.

Мне очень нравится его книга «Учение с увлечением». Нравится, начиная с самого названия: без увлечения учение превращается в мучение. Поэтому я ценил работы своего старшего товарища, понявшего такую простую и такую почему-то недоступную чиновникам от образования истину.

Есть такое понятие: душеполезное чтение. Вот к нему и относятся работы Симона Львовича, любившего детей, знавшего детскую психологию, умевшего передать другим педагогам свою страсть: учить с увлечением!

2 октября

Эти книги мне, школьнику, предлагали в нашей дворовой библиотеке, куда я записался, как только выучился читать. «Поджигатели» я прочитал быстро. «Понравилось?» – «Понравилось!» – «Ну, возьми «Заговорщики».

Я брал. «Заговорщики» мне нравились меньше. По правде сказать, я забыл, о чём они. Кажется, действие там происходит то ли во время войны, то ли после. А вот «Поджигателей» запомнил. Время предвоенное. Любопытно было читать, как троцкисты с немецкими фашистами снюхались. И как американцы с немцами. Как все нас ненавидели, кроме немецких коммунистов.

Уже потом, через много лет я узнал, что Николай Николаевич Шпанов написал не только этих толстенных «Поджигателей» и «Заговорщиков», что он после того, как написал массу брошюр и книг об авиации, где служил, перешёл на художественную литературу и почти сразу прославился: написал роман «Первый удар» (1939), рассказывающий о том, как поразит наша авиация врага на его территории в случае, если он на нас нападёт. Популярным был и фильм «Глубокий рейд», созданный на основе этого романа. Шпанов написал много, очень много книг. И большинство их после смерти Сталина оказались ненужными. А кому они были бы нужны, если писал Шпанов по колодкам нашего Агитпропа: там и Тито действует по заданию ЦРУ, и Трайчо Костов, Ласло Райк и другие, которых приговаривают к смерти за шпионаж против нас. Сталин наградил Шпанова сталинской премией. И всё оказалось коту под хвост! И тогда Шпанов, которого печатали далеко не так охотно, как при Сталине, стал сочинять цикл про сыщика Нила Кручинина.

Их вроде печатали для детей, говорят, что они занимательны, но я не знаю ни одного человека, кто бы их прочитал.

Как ни старался Шпанов (а работал он по-прежнему очень много), его известность не возродилась. Его забыли настолько, что когда после 2 октября 1961 года – дня его смерти гроб установили в ЦДЛ, на прощание с ним не пришёл никто. Кроме ответственного за ритуальный церемониал работника Литфонда. Он и постоял у гроба.

Родился Шпанов 22 июня 1896 года.

***

Павел Фёдорович Нилин писательскую известность приобрёл благодаря написанным в 1956 году повестям «Испытательный срок» и «Жестокость». Созвучные времени хрущёвской оттепели, они оказались созвучными любому времени, ибо вопрос о предосудительности скоропалительного осуждения человека и предпочтительности понимания его вечно актуален.

Но в дело по разоблачению нечеловеческих сталинских норм жизни повести Нилина вносили свою весомую лепту. Написанные хорошим языком, композиционно гармонические, с психологически мотивированными характерами героев и их поступков, они полюбились многим.