Мои друзья - [15]

Уже совсем на подступах к дому поезд попал в крушение. Это задержало на четверо суток. Как только прошли эти четверо суток! Казалось, они не кончатся никогда! Собаки уже не вздыхали и не подскуливали: жалобный лай, вой, визг раздавались по всему вагону, не затихая ни на минуту.

Еды для животных не оставалось больше ни крошки. Только щенков Шестаков подкармливал еще черствым хлебом.

Но уже близок был конец этого тяжелого пути.

То-то поднялось ликование, когда в клубе зазвонил телефон и Шестаков слегка изменившимся голосом сообщил, что «собачий транспорт с Кавказа прибыл». Обрадованный Сергей Александрович (он как раз в эти дни собирался предпринять розыски Шестакова) немедленно собрал всех свободных от работы вожатых и во главе своих людей поспешил на вокзал.

Когда собак выводили из вагона, их шатало и они были смирные, как телята. Не в лучшем виде был и сам Шестаков. Он был невероятно худ, зарос густой бородой, и только живые серые глаза по-прежнему смотрели бодро, весело: у него всю усталость как рукой сняло, едва он завидел крыши и трубы родного города. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Еще бы: как ни трудно пришлось, но он сохранил всех, даже щенков! Собаки объели у него полы шинели, оторвали рукав, превратили в лоскутья рубашку. Последние четверо суток он почти не ел и поддерживал свои силы кипятком. Вообще натерпелся он немало. Путешествие продолжалось месяц. Зато многие уральские предприятия получили отличных сторожей.

НА СОБАКАХ ОТ УРАЛА ДО МОСКВЫ

Правительство объявило о выпуске денежно-вещевой лотереи Осоавиахима. Я не помню уж, какие были выигрыши, да и не в этом суть. Важно то, что все средства от лотереи должны были пойти на оборонные нужды.

Для, распространения билетов лотереи и пропаганды идей оборонного общества наш клуб решил провести тысячекилометровый агитпробег на собаках по маршруту Урал — Москва.

Сейчас что-то уже давно не слышно, чтобы устраивались такие пробеги, а в свое время это вызывало немалый интерес и бесспорно приносило серьезную пользу.

Командором пробега Сергей Александрович назначил Шестакова; каюром — ну кого же еще? — конечно, малютку мужичка Маркова.

На городском пруду был дан старт пробега. Провожать упряжку собралось много людей. О начале пробега заблаговременно сообщили в газетах и по радио, и стоило упряжке появиться на улице, как сейчас же образовывалась толпа, которая следовала за нею. Упряжка была празднично украшена, в постромки вплетены алые ленты. На санях был укреплен фанерный щит с призывом: «Покупайте билет лотереи Осоавиахима!» И на другой стороне: «Осоавиахим — опора мирного труда и обороны СССР».

Сергей Александрович произнес краткую прочувствованную речь. Его громкий голос доносился до самых дальних слушателей. Кончив, он махнул рукой. Шестаков сел на нарты, Марков гикнул, и упряжка резво взяла с места. Некоторое время мы видели, как она мчалась по широкому простору пруда, взметая за собой снежную пыль; собаки шли мелкой рысью, в темп своему черно-пегому вожаку Бурану; затем упряжка скрылась. Народ стал расходиться. Медленно пошли прочь и мы.

Шестаков был аккуратен, и каждое утро, приходя в клуб, Сергей Александрович находил у себя на столе телеграмму, содержавшую точные указания, какие пункты прошла упряжка.

Все шло хорошо, упряжка двигалась с заданной скоростью, строго по графику, пока не пришла телеграмма, всполошившая всех нас:

«Напали волки. Стаю разогнали взрывпакетами. Две собаки зарезаны, две ранены. Пробег продолжаем. Шестаков».

Приходилось ли вам ехать на легких санках-нартах, которые во весь опор мчат ездовые собаки? Смею вас уверить, это такая езда, от которой дух захватывает, особенно, если дорога укатана, а собаки выезжены и знают свое дело. Хорошая упряжка свободно пройдет за сутки сто километров. Почти с такой скоростью и двигались Шестаков и Марков, лишь время от времени давая непродолжительную передышку животным.

Сегодня ночевка в одном селении, завтра — в другом. Остался позади Урал с его лесистыми возвышенностями, начались равнины Татарии. Каждая, даже самая кратковременная остановка в населенном пункте собирала вокруг много народу. Речистый Шестаков коротенько рассказывал слушателям о цели пробега, призывая запасаться билетами осоавиахимовской лотереи. Он так и говорил — «запасаться», уверяя, что еще день, два, ну неделя — и не останется ни одного билета: раскупят все. Его агитация имела успех.

Маршрут был составлен таким образом, что упряжка двигалась в стороне от главных дорог, через пункты, зимой почти отрезанные от внешнего мира. Везде, где останавливались, разбрасывали листовки.

Погода благоприятствовала путешественникам. Первую неделю пути стояли ясные, солнечные дни с легким морозцем; ночи были светлые, снег хрустел и искрился, радужно переливаясь.

На перегоне собаки, набрав хорошую скорость, шли дружной стайкой, казалось без всякого усилия увлекая за собой нагруженные сани. Шкалик, приземистый аккуратный пес с крепко сбитым телом, любил иногда полениться и незаметно сбавлял ход, о чем свидетельствовали слегка провисающие постромки. Но он побаивался строгого вожака Бурана, и стоило тому только повернуть голову, как Шкалик немедленно принимался тянуть усерднее.