Могущество и честь - [56]

— Скоро выступаем?

— Скоро. Ты не успел бы вернуться к выступлению, если б действительно отсутствовал месяц.

— Но я успел. И готов заняться тем, чем скажешь.

— Мы выступаем на север. Его величество не в столице.

— Уже известно, где он?

— Да, — Аштия посмотрела на меня искоса, словно бы сомневаясь, стоит ли говорить со мной на подобную тему. — Он в Анакдере. Хороший замок, надёжный. Как понимаю, он осаждён…

— Замок?

— Разумеется. И его величество — в замке. Собственно, именно туда мне и придётся вести свою армию.

— Освобождать его величество?

— Скорее представиться его величеству и продемонстрировать мою готовность исполнять его волю. Но чтоб пробиться к нему с этой целью, придётся снять осаду с замка Анакдер.

Я прежде не замечал в Аштии способности шутить над верховным правителем, и теперь отчасти даже не поверил собственным ушам. Казалось, женщина говорит совершенно серьёзно. Может, так оно и есть в действительности, и она говорит серьёзно. А может, утончённо шутит. Лучше просто не акцентировать внимание на этом вопросе. Машинально я улыбнулся, и через миг убедился, что моя улыбка никого тут не оскорбляет.

— У тебя меньше недели, — сказала Аштия. — Твою супругу здесь устроят со всем комфортом. Уверена, здесь ей будет хорошо и безопасно. Тебе не нужно беспокоиться о ней.

«Меньше недели» звучало угрожающе, но оказалось, что к выступлению всё готово, за это я, по идее, должен был благодарить Ильсмина и, конечно, Аканша. Должен, но не поблагодарил, только покивал головой, выслушав краткий отчёт. Одобрительно покивал, само собой. Облегчение, что всё было сделано, как надо, успокоило и заодно позволило забыть о благодарности. Отмахнувшись от подготовительного этапа, как от чудесным образом устаканившегося и завершённого, я перешёл к другим вопросам — это ж уму непостижимо, сколько всего надо продумать и предусмотреть перед выступлением отряда!

С Моресной я теперь виделся почти так же редко, как и с Аштией. Нам с ней отвели удобную комнату с двумя окнами, смотрящими на порт. Поскольку жилая часть замка, где нас устроили, располагалась довольно далеко от пристаней, в комнате было тихо. От порта, по сути, только и осталось, что дальняя кромка моря над извивами крыш и изредка самые громкие звуки, проникавшие сквозь ставни.

— Ты останешься в этой комнате, когда я отправлюсь с госпожой Солор?

— Мне сказали, что да. Здесь всегда будет чем заняться.

— Тебе собираются поручить какую-то работу?

— Ну не валяться же мне всё время на постели и ничего не делать…

— Зато можно отдохнуть.

— Слишком быстро привыкнешь отдыхать и потом уже не переучиться, — улыбнулась жена. И, прижавшись к моему плечу, попросила: — Ты побереги себя, пожалуйста. Не хочу стать вдовой.

— Мне тоже как-то не улыбается, чтоб ты осталась вдовой. Вот и договорились.

Я обнял её, словно хотел тактильно запомнить перед разлукой. Она пахла здешним пряным мылом, немного кухней, немного травами. Она уже стала родной. Это был кусочек моего родного мира в мире чужом. А то, что иной раз у нас с ней возникали моменты недопонимания — так с соотечественницей было бы то же самое.

Трудно было отвлечься от мыслей о супруге даже тогда, когда думать о ней стало неуместно. Армия выступила из Кольца Солор через неделю после моего возвращения. Она двигалась по дорогам в полном порядке, подразделение за подразделением, Аштия со своими штабом — остатками Генерального штаба — перемещалась в центре, во имя соблюдения принципов безопасности. Я находился при ней.

Огромный, мощный ящер, на спине которого путешествовала госпожа Солор и весь скарб штаба, а также кое-кто из штабных офицеров, не уступал размерами какому-нибудь железнодорожному вагону. На его спине была укреплена широкая платформа, на свободном пространстве при необходимости можно было бы и штабное совещание устроить. Вершние так и реяли над ним — то и дело кто-то снижался, чтоб на ходу передать сведения разведки, и взмывал обратно. Лишь разок я видел Ниршава — он, взмыленный так, что было заметно даже несмотря на доспехи, пронёсся мимо меня с кипой дощечек для письма. Видимо, работы было много. Точно так же носились и ответственные за обработку данных разведки. Это-то как раз было понятно даже мне.

Моему отряду на марше моё внимание было не нужно, благо всё шло по накатанной, в соответствии с уставом и под присмотром младших командиров. В случае необходимости я должен был решать возникающие проблемы с начальством. Пока же мне оставалось лишь наслаждаться тем, как безупречно работают мои заместители.

Вообще же перспектива участия моих людей в полевых сражениях представлялась мне смутной. Всё-таки это были отборные бойцы, приученные выполнять самые сложные задания, однако если теперь их поставить в один ряд с простыми пехотинцами, от них и толку будет, как от простых пехотинцев, причём плохо экипированных. Не больше. Впрочем, возможно, Аштия или штаб что-нибудь такое придумали на этот счёт. А если даже и нет, то в ситуации полного развала всего и вся кочевряжиться не приходится. Надо будет — встанем вместе или вместо простых пехотинцев.

Потом последовал приказ подъехать поближе к штабному ящеру, и через минуту у перил платформы появилась её светлость, намного более оживлённая, чем раньше, в замке. Наверное, теперь, когда военная машина уже была запущена, ей легче дышалось, да и работы теперь было поменьше. Ненамного, но всё-таки.