Могла быть другая история - [19]

Возвращаться на старое место посадки не было смысла. Там, после атаки авиации, всё было изрыто воронками от взрывов, завалено вывернутыми с корнями деревьями. Сесть-то мы сели бы, конечно, но вот выходить наружу, на вывернутую наизнанку местность, было бы как-то не очень удобно.

Посовещавшись, мы приняли решение посадить «Прометей-2» в поле около Залядки. Да, мы знали, что оттуда к нам сунутся «флюгершнаповцы», но уж с ними разобраться труда не составило бы. Главное, выманить из деревни всех эсэсовцев. Тогда один выстрел противометеорного лазера решил бы проблему раз и навсегда.

Когда «Прометей-2» лёг на обратный курс, в отсеке управления возник Данилка.

— Здрасте, — сказал он. — А вы отлично справились с миссией. Кстати я только что убрал следы боя. Там теперь снова лес.

Мы наперебой стали его расспрашивать, что да как, есть ли новая информация. Борис спросил, что он имеет в виду под миссией. Данилка ответил, что про информацию пока говорить не будет, потому что он сам пока «не всё переварил». Про миссию он сказал, что мы уничтожили треть фашистской авиации. Ещё он сказал, что скоро мы всё узнаем из сводок Совинформбюро.

Вашкевич посадил звездолёт прямо посреди поля. До Залядки был примерно километр. Когда Вашкевич выключил двигатели, Данилка сказал нам, чтобы мы надели фашистское обмундирование.

— Это ещё зачем? — удивился Борис.

— Сходим к немцам в гости.

— Зачем?

— Они сами нас пригласят. Кстати, палить из лазера по ним нельзя.

— Почему нельзя? — Чуть ли не дуэтом спросили Борис и Саша Заварзин.

— Немцы должны уйти сами. В нашей истории по ним никто не стрелял из лазера. Если мы выстрелим, то изменим историю слишком сильно. Последствия этого непредсказуемы. И так уже… — Данилка неожиданно погрустнел.

— Что и так уже? — спрашиваю его.

— Ладно, Саня. Надеюсь, что всё будет хорошо. Может, мы даже сумеем выйти из петли времени.

— Что ещё за петля? — спросил Борис.

— Дядя Боря, зачем спрашиваете. Вы же всё поняли. Ладно, я потом объясню, а сейчас быстрее переодевайтесь фрицами.

Мы быстро переоблачились в эсэсовцев. На Бориса, правда, ничего из фашистского обмундирования не налезало, но Овсянников колдонул, и одна форма стала Бориного размера. Виктора Данилка попросил надеть форму Флюгершнапса. Ну, ту форму тоже пришлось «подогнать по размеру».

За переодеванием мы не заметили, как со стороны деревни поползли в нашу сторону четыре танка, а за ними около трёх десятков солдат. Первым это заметил Вашкевич. Сергей случайно взглянул на экран внешнего обзора, увидел это и сообщил нам. Борис спрашивает Данилку:

— Ну, Данил, что будем делать? Ведь стрелять нельзя?

— Как это что? Выйдем навстречу. Пойдём к ним в гости. Уж очень хочется посмотреть на этого отбивного Флюгершницеля.

— И что дальше?

— А дальше — это уже моя забота. Только Витя пусть сыграет роль.

— Какую ещё роль? — спросил Виктор.

Данилка колдонул, и обмундирование Виктора сменилось, сменились погоны, знаки отличия… Данилка говорит ему:

— Вить, ты теперь рейхсфюрер СС. Тебе надо как следует пропесочить этого флюгерсвинтуса. Придерись к форме, ну… сам придумай, к чему придраться. Кстати, я личный маг самого Фюрера. Сможешь? Правда, твой акцент… Ну ничего, сойдёт.

— Ладно, Данил, нет проблем, — согласился Виктор.

Глава 14. Исход фашистов из Залядки

Когда мы вышли из звездолёта, танки были уже в ста метрах от нас. Увидев столь важную персону, фашисты растерялись. Танки остановились, а бегущие за танками эсэсовцы вытянулись по струнке и вскинули руки в фашистском приветствии:

— Хайль Гитлер! — разнеслось над полем.

Виктор как-то небрежно, как и подобает «столь высокому чину», вскинул руку и ответил:

— Хайль.

Потом говорит (по-немецки, конечно):

— Где я могу видеть этого болвана Флюгершнапса?!

Вперёд вышел один из эсэсовцев:

— Он в комендатуре, господин рейхсфюрер.

— Ведите к нему! Живо! Я ему сейчас задам!

***

В сопровождении эсэсовцев мы прошли мимо дома полицая, прошли вдоль плетёной изгороди и вышли к бревенчатой избе, в которой, по всей видимости, до войны располагалось правлению колхоза. Над входом табличка: «KOMMANDANTUR», а под ней по-русски: «КОМЕНДАТУРА».

Заходим с сопровождающим нас эсэсовцем в сени. Там почти ничего не видно, потому что зашли мы с залитой ярким солнечным светом улицы. Виктор пинком открыл дверь из сеней в избу, и я увидел сидящего за столом Флюгершнапса. Ну у него и вид: чёрт знает какая форма (родную-то мы у него забрали), нос и верхняя губа заклеены пластырем (Борина работа).

Увидев «рейхсфюрера» Флюгершнапс растерялся, побледнел. Он вскочил из-за стола, вскинул руку в фашистском приветствии… но Виктор не дал ему произнести ни слова. Кричит:

— Кто такой?!

Флюгершнапс отвечает дрожащим голосом:

— Господин рейхсфюрер, я оберштурмфюрер СС Герхард Флюгершнапс. Командир расквартированного здесь…

— Не вижу! — прервал его Виктор. — Что за вид?! Что за форма?! Вы позорите честь офицера Великой Германии!

— Позвольте доложить, господин рейхсфюрер, вчера на нас напали партизаны, и наше обмундирование…

— Заткнитесь! Я рейхсфюрер Адольф фон Штюк. Я прибыл сюда из ставки! Данными мне полномочиями я могу разжаловать вас в рядовые! Вы вчера сорвали спецоперацию по борьбе с партизанами! Вы заставили бойцов спецподразделения, отправленного сюда самим Фюрером, поднять руки! Мало того, вы хотели заставить поднять руки личного мага самого Фюрера! Даже пытались стрелять в него!