Могилы героев. Книга 2 - [50]
Бездонное теплое небо и пасторальный пейзаж за окном не вязались с бурей в ее сердце. Неделю назад она не хотела отпускать детей с Лапиным, но сейчас была рада этому. И в этот миг Нина вновь ощутила то странное чувство несвободы и зависимости от чего-то необоримого, что владело ею несколько лет назад. В те времена, когда она лишилась всего. До того остро она почувствовала узы по рукам и ногам, ощутила путы свои. Но в тот же миг раздался дробный стукоток в оконное стекло. Нина словно очнулась и увидела за окном синицу. Птичка ломаными резкими движениями поворачивала крохотную головку, но ее глаза-бусинки все время были устремлены на человека. А от стен поплыл монотонный шепот: "насторожившись начеку у входа в чащу щебечет птичка на суку легко маняще она щебечет и поет в предверьи бора как бы оберегая вход в лесные норы насторожившись начеку у входа в чащу щебечет птичка на суку легко маняще она щебечет и поет…"
Нина попыталась стряхнуть наваждение, но птица за окном и шепот стен словно околдовали.
Лена села Федору на колени, положила голову на плечо. Федор обнял ее, поцеловал. И они замерли. Через минуту Федор сказал:
- Нам придется расстаться. Только сейчас я понимаю, какой опасности подвергал вас…- Он не сказал так много, что сказанное прозвучало, как треск лопнувшей скорлупы. И только сейчас он понял, что жена плачет.
- Почему мы?- Прошептала она.
- Я не знаю… Но мы будем вместе…- Он ждал, когда она начнет пытать его о прошлом, но Лена молчала. И Федор кстати вспомнил слова Говорухина.- Родная, мы должны думать о будущем. Я люблю тебя.
И еще он подумал о том, что сегодня вечером будет так далеко от этих мест, и быть может на роду у них написано не встретиться больше… И поцеловал ее очень нежно. И она ответила на его зов…
Говорухин в это время с полуулыбкой смотрел на их спящего сына. Младенец посапывал и морщился во сне, улыбался. Говорухин заворожено следил за ребенком.
- Сергей Алексеевич,- отвлек его Киселев.- Могу я с вами о Нине поговорить?
- Тс-с,- Говорухин приложил палец к губам.- Отойдем… Нам не о чем говорить, Валера. Для меня возврата нет…
- Но Нина,- перебил его Киселев.- Она до сих пор не может забыть вас. Я это знаю.
- Давай-ка, друг мой, начнем вот с чего: как ты воспринял мое появление?
- Честно говоря, я еще не утвердился в определенном мнении.
- Это хорошо. Потому что сегодня ночью я исчезну из вашей жизни навсегда. Я бы с радостью сделал так, чтобы никогда не возвращаться. Но не все в этой жизни зависит от нас,- Говорухин отвел глаза.- Валера, ты должен сделать так, чтобы для нее я стал блеклым воспоминанием. Ты понимаешь меня?- Он тяжело посмотрел на собеседника.- Начиная с завтрашнего дня, ты должен любить ее так, чтобы для Нины не осталось уже и намека на прошлое. Сделай это для всех нас. Я ведь тоже не каменный.
Киселев кивнул.
- Я в курсе, что ты хорошо управляешь хозяйством,- Говорухин продолжил после короткой паузы.- Я знаю, что Семена ты вырастишь как родного сына. И Нину никогда не обидишь. А больше мне ничего не нужно. Я верю тебе.
В этот момент сверху спустились Лена с Федором. Где-то в глубине дома пробили куранты.
- Мои?- Говорухин с улыбкой прислушался к тягучему звуку, растекавшемуся по комнатам.
- Да,- кивнул Киселев.- Я перестроил кабинет. Федор согласился забрать их.
- Господи, десять часов утра,- прошептала Лена.
И они словно замерли, прислушиваясь к неумолимому ходу времени. И еще два раза по дому раскатились удары курантов. Трудно было поверить, что после появления Яна в саду прошло чуть больше часа.
3. Гроза.
День тянулся в томительном ожидании. Подкрепившись, Говорухин ушел спать, то же посоветовал сделать Федору. Ян провел весь день в передней. На вопросы Федора либо отвечал с неохотой и односложно, либо не отвечал вовсе. Киселев поднялся в кабинет, где до сумерек работал с документами и улаживал по телефону дела. Федор не расставался с женой и сыном.
После непродолжительного сна Говорухин чувствовал себя превосходно. Для начала с предосторожностями оглядел из окна окрестности. После чего взял с тумбочки пачку журналов буддийского содержания и углубился в чтение. Читал он жадно, словно давно не видел печатного слова. Но вскоре стал невнимателен, вычитав какую-нибудь восточную премудрость, принимался гримасничать. А потом и вовсе бросил журналы обратно и снова лег на кровать.
Сейчас вид у него был скорей мечтательный и сейчас он больше всего напоминал Говорухина до пластических операций. Словно сквозь искусную маску проступили настоящие черты лица. Но никто из посторонних не видел Михаила в этот момент, а сам он не мог подметить эту особенность.
Вытряхнув сигареты из пачки, он закурил и стал стряхивать в нее пепел. Трудно сказать, что он видел в клубах табачного дыма. Но что-то он там определенно видел, потому что изредка принимался улыбаться или хмуриться. И временами казалось, что он начинает с кем-то яростно спорить.
День они провели, не выходя из дому. А начиная с полудня жара только усилилась. Стало душно, все говорило о близости грозы. Около семи часов вечера потянуло с запада свежестью и прохладой, зарокотал в отдалении гром, и в воздухе сгустилось электричество. Птицы так стремительно расчерчивали небо, словно не находили себе места.
Сколько может вынести человеческое сердце? Оно бешено колотится в минуты радости и восторга, и замирает от невыносимой боли, и бьется в груди как язычок серебряного колокольчика, когда чувства перехлестывают через край. Но иногда кажется, что сердце уже вырвали с корнем и жизнь померкла в глазах. Но оно вновь качнется маятником, протолкнет еще одну каплю горячей крови. И закружится, зашумит, засверкает с новой силой неистовый мир…
Не думай о завтрашнем дне. Он все равно настанет и он будет другим. Ты думаешь, завтра будет светить солнце, но завтра будет дождь. Сегодня на сердце скребут кошки, но завтра все изменится. Мы живем так, словно будем жить вечно. Не сомневаемся в том, что родные счастливы. Не спрашиваем их об этом, но уверены. А потом родители умирают, дети вырастают, а близкие и друзья уходят раньше срока. И бывает так, что от жизни остается лишь светлый лучик в памяти. И все же это лучше, чем не пережить всего. Это лучше, чем не испытать любви, ненависти.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Приветствую тебя, мой дорогой читатель! Книга, к прочтению которой ты приступаешь, повествует о мире общепита изнутри. Мире, наполненном своими героями и историями. Будь ты начинающий повар или именитый шеф, а может даже человек, далёкий от кулинарии, всё равно в книге найдёшь что-то близкое сердцу. Приятного прочтения!
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.