Могильщики талантов - [57]

— Фем-фаталь, — авторитетно уточнил Григорий.

«И она берёт себе мужской псевдоним», — обречённо подумал Астролягов.

— В строку перед названием вписывай сразу псевдо, — немедленно добавил Игорь. — Нашего нового автора зовут Борис Дрюон.

28. ИДИТЕ В ПРЕССУ

Когда на пороге вместо Ника Далёва появился мужчина средних лет с толстой папкой подмышкой, редакционный коллектив заподозрил, что сегодняшний день будет к ним беспощаден.

— Вы детективы печатаете?

Автор вошёл, сверкая обеззараживающей улыбкой. Редакторы разом скисли, а Астролягов почувствовал себя героем дня.

— Мы печатаем, — ответил он. — Что у вас?

— Детективы, — от блистательного идиотизма посетителя мухи мёрли на лету.

— Как много детективов? — спросил Игорь.

— Четыреста девять печатных листов!

При таких объёмах основания для самодовольства у него, безусловно, имелись.

— Сколько-сколько? — даже Ринат забыл про компьютер.

— Четыреста девять… условно-печатных листов, — поправился автор.

Из-за его спины появился Ник Далёв и зашёл в кабинет, как к себе домой.

— Четыреста листов для нас многовато, — с опаской объяснил ведущий редактор.

— Но у меня рассказы! — автор взмахнул рукописью. — Их можно печатать по одному.

Тут до сотрудников начало доходить, что визитёр имел в виду нечто другое.

— Сколько это будет в авторских листах? — спросил Игорь.

— Четыреста девять, — автор развязал тесёмки и раскрыл папку. — Каждый лист пронумерован. Здесь как на печатной машинке, только на принтере. Я даже шрифт подобрал похожий…

— Спасибо, но мы не публикуем рассказы, — категоричным тоном ответствовал Тантлевский.

— Вы кто? — обиделся автор.

— Ведущий редактор отдела детективной и фантастической литературы.

— А почему не печатаете?

— Плохо продаются.

— Но у меня хорошие рассказы!

Разговор зашёл в штопор, но тут вмешался Ник Далёв.

— Если рассказы хорошие, их можно отдать в газету. Периодика охотно печатает любую малую форму, лишь бы по тематике и размеру подходила.

Автор развернулся к нему.

— Главное — тематика. Размер поправят, — обнадёжил Далёв.

Автор доверчиво раскрыл папку.

— Вы читаете? — с надеждой в голосе обратился он к самому конструктивному из никчёмной издательской братии.

— Я сам пишу, — ловко съехал Далёв. — Здесь издают только крупную форму, а рассказы лучше предложить в прессу.

— В прессу? — уточнил автор.

— Идите в прессу, идите в прессу! — зашумело в редакции.

Выяснив у Далёва названия и адреса таблоидов, куда можно пристроить детективы, автор с большой охотой направился туда, куда его послали.

— Ты просто ангел-спаситель, — от всего сердца сказал Астролягов, пожимая руку.

— Я чувствовал, что должен это сделать, но не могу объяснить, почему, — Ник прошёлся по кабинету, здороваясь с каждым.

Алексей наблюдал, как он приветствует Диму будто старого знакомого, а тот добродушно бурчит что-то в ответ и объясняет.

— На всё воля божья, — поблагодарил Тантлевский, когда до него дошла очередь.

— Часто у вас это бывает? — с подозрительностью поинтересовался Григорий, когда Ник протянул ему руку. — Когда вы не можете объяснить, но чувствуете, что обязаны?

— Случается, — признал Ник. — Я журналист и ощущаю долг перед обществом. Хорошие новости — это всегда хорошо, а плохие — не всегда плохо. То же самое с поступками, хорошими и плохими.

Астролягов вынужден был признать, что Далёв прав. Он седалищем чувствовал правоту его утверждений. Убийство Плоткина стало трагедией для его семьи и печалью для авторов и коллег, но Алексей от этого только выиграл. Выиграл и Ник Далёв, которого покойный Веня отклонял. А теперь старый приятель здесь и собирается заключать договоры.

— Вон, глянь форму, — Астролягов протянул ему распечатку. — Если всё в порядке, будем заполнять. Паспорт, СНИЛС, ИНН принёс?

— Даже реквизиты банковской карты взял, — заверил Далёв, пробегая глазами договор. — Нормальный контракт. Давай заполнять и подписывать, пока босс с печатью домой не ушёл.

Он неприятно быстро осваивался на чужой территории.

— Четыреста девять листов! — Игорь всё не мог уняться. — Шестнадцать миллионов триста шестьдесят тысяч знаков. Этот дебил хоть понимает, какого объёма будет книжка?

— Забей, — сказал Григорий. — Пусть идёт в прессу со своими рассказами.

— Идите в прессу, — захохотал Ник Далёв, разваливаясь на стуле. — Пока пресса не пришла к вам!

— Его и там пошлют, — бесцветным голосом прокомментировал Ринат. — Неудачников никто не любит, кроме сочувствующих им неудачников, да и то сопереживают только на словах, а за спиной ликуют.

Дима издал бородой странный звук — то ли засопел, то ли тихо засмеялся:

— Автор малой формы — всю жизнь щенок. В каждом издательстве маститые романисты оттесняют его от кормушки.

— Не жалко, — Григорий был жесткосерден.

Ник Далёв оглядывал братию с интересом этнографа-полевика.

— Лишь голимая периодика может бросить бедняге скудный кусочек, — заметил он.

Ринат Литвинов, оставаясь на позиции непримиримого пессимиста, задумчиво сказал:

— Так автор малой формы и тычется от порога к порогу, жалобно скулит в соцсетях и пописывает на форумах людям в ботинки.

Он знал сетераторов как никто другой в этой комнате и был в их отношении наиболее бессердечен.