Могильщик. Цена покоя - [50]

Такой ответ не удовлетворял Валлая. У него были вопросы, и много. И не совсем ясно в такой ситуации, его это ума дело или нет. «Гнев Низвергнутого», о котором он впервые слышал, делишки магов и жрецов, странные болезни – всё это материи, слишком высокие для него. Но, в конце концов, кто гарантирует, что назавтра он не проснётся на тюфяке, мокром от пота?

И всё-таки он не стал ничего спрашивать: маг вряд ли захочет отвечать на его вопросы.

– Думаю, да.

– Хорошо. И… передай ему… Капитул приказал нам… абстрагироваться от происходящего в Новом Бергатте. Это значит…

– Я знаю, что такое «абстрагироваться».

– Это хорошо. Тогда ступай, человече.

За Валлаем не слишком-то гостеприимно захлопнули дверь, едва он переступил порог. Зато лошадей отвели на конюшню, где хотя бы напоили. Сбрую снимать, к счастью, не стали – понимали, что гость надолго не задержится.

– Спасибо, – сказал рубака неизвестному благодетелю сквозь шарф и вскочил на свежего скакуна.

Всю обратную дорогу он слушал топот копыт, тяжёлое дыхание лошадей и утробное урчание собственного живота. Уже ближе к Новому Бергатту задул ветер, принёсший снегопад, и Валлай понадеялся, что зараза улетит вместе с метелью дальше на запад.

Как и предполагал, к храму Единого вернулся уже затемно. Ветер стих, да и в городе царила напряжённая тревожная тишина. Валлай, несмотря на темноту, разглядел на усыпанной свежим снегом прихрамовой площади пятна крови, которые придавали вечерней тишине замогильные нотки. Чувствуя недоброе, рубака постучал в двери. Открыл жрец с красными глазами, утирающий рот окровавленной тряпочкой.

Храм способен был вместить от силы две сотни прихожан да два с половиной десятка послушников и жрецов. Сейчас здесь находились не больше семи десятков человек, но в помещениях всё равно стало слишком тесно. Потому что люди, по большей части старичьё, лежали на наспех уложенных на пол циновках, рядом с которыми стояли миски с водой и супом. Почти никто не разговаривал, лишь иногда слышались тяжёлые вздохи и обречённые всхлипывания больных.

– Где Настоятель? – спросил Валлай жреца.

– У себя. Проводить?

– Я знаю, где его келья.

Наёмный убийца миновал ряды больных, вышел в едва освещённый дугообразный коридор. Те служители Единого, что не ухаживали за больными, сидели по кельям. Вероятно, пытались хоть сколько-то отдохнуть и отоспаться перед своей очередью. Дверь Настоятеля тоже оказалась закрыта, и Валлай постучал в неё трижды.

– Заходи, – раздался приглушённый голос.

Настоятель сидел на лежаке, забравшись на него с ногами, как ребёнок, и читал толстую книгу, автор которой поленился – или не захотел – ни написать, ни вытеснить на обложке ни названия, ни даже собственного имени.

– Есть новости? – напряжённо спросил жрец.

Валлай пересказал всё, что узнал от Ингура. Когда он закончил рассказ, Настоятель грязно выругался и зашвырнул книгу в угол.

– Это худшее, что можно было бы предположить, – сказал он после долгой паузы.

Настоятель не продолжал, и потому Валлай рискнул задать вопрос:

– Что это такое – «Гнев Низвергнутого»?

– Значит, кое-какие вещи тебя всё-таки интересуют? – фыркнул жрец. – Это заклинание, которое убивает всех не-магов. Всех. Во время Великой Войны им был уничтожен Бергатт, и остатки капитула чародеев едва остановили распространение заклинания, заперев его на вершине Полой горы. Предполагалось, будто этот туман плещется внутри горы от края до края, и предположения эти были не беспочвенны – ни один из ушедших на Полую гору могильщиков не вернулся назад. Но у этого черноволосого, видимо, был Дар.

– И утечка произошла из-за него?

– Ты сам знаешь, он ушёл оттуда несколько месяцев назад, а та утечка, если верить Ингуру, случилась всего пятнадцать дней тому. Хотя, кто знает, что он мог там наделать?

Валлай сжал кулаки. Во времена обучения ему всегда говорили: «В деле не должно быть ничего личного». Но всё-таки когда личный и денежный интерес сходится, работать намного веселее. С другой стороны, у него появилось желание не найти и привести могильщика к заказчику, а найти и убить на месте, что плохо.

– Это как-то лечится? Или расколдовывается?

– Нет, – печально покачал головой Настоятель. – Заклинание никак не снять. Если человека накрыло, всё, ему конец. «Гнев» проникает в кровь, внутренние органы, в кожу, во всё тело. А потом оно просто разваливается на куски: сходит кожа, выпадают глаза, вытекает кровь, разлагаются кишки. Правда, обитатели старого Бергатта умирали за несколько минут… Думаю, всё дело в том, что заклинание рассеялось по большой площади и утратило силу. Раз уж заболели не все, быть может, есть шанс, что кто-то из заболевших выживет… – Жрец замолчал и тоскливо уставился на светильник.

– Но ты сомневаешься?

– Да, я сомневаюсь.

– И что будешь делать?

Настоятель печально посмотрел на Валлая.

– Пытаться дать умирающим хоть толику надежды. И в меру своих сил облегчать им муки смерти. Что же ещё остаётся? А ты уходи, пока не заболел, я освобождаю тебя от контракта.

– Нет, теперь я точно не уйду, пока не найду могильщика, – покачал головой Валлай. – Во мне, как и во всех, кто оказался в Храме на Гнилых болотах, есть толика магии Костлявой.