Мое тело – Босфор - [28]

ххх

Почему только женщины занимаются поисками идеальных мужчин? Не припомню, чтобы мужчины были столь привередливы. Может, потому что и в самом деле мы так сильно зависим от мужиков?

Кубик недоумевает, почему Ниф отказалась от его брата Спички. Ведь они же были вместе в марте? Я не могу ему объяснить, что в марте она была не только с его Спичкой, кроме того, не смогу объяснить, что значит спать за компанию, да еще вдали от отеля, когда надо хотя бы где-то переночевать.

- Да не такая уж у них была безумная любовь! – неожиданно заявляю я.

- И потом это все понятно, ну может же человек просто не понравиться, вот смотри: тебе же здесь не все подряд нравятся? Ты бы не пошел встречаться с каждой девушкой из этого бара?

Я оглядываю бар и не без удовольствия отмечаю, что идеальная фигура в сочетании с красивым и уж тем более умным лицом – действительно редкость.

Но взгляд у Кубика становится подозрительно лукавый.

- Ну почему же? Так и есть, мне нравятся ВСЕ! Все девушки красивые!

Вот он, турецкий козырь.

Вот почему бабам так хорошо в Турции.

Мы им нравимся, независимо от того, как мы одеты, какого размера у нас грудь и есть ли у нас талия.

Нам не понять этих мужиков. Турки – всего лишь утрированная, сгущенная до невероятия схема мужских черт. Мужчина любой страны легче относится к выбору, чего не скажешь про женщину. Мы-то не хотим встречаться ни с толстыми, ни с маленькими, ни с некрасивыми, ни с жадными. Нам нужны только идеальные мужчины.

Всю неделю отбиваюсь от единственного аниматора. Анимацию еще не набрали к сезону и бедняга Али, не знающий русского, отдувается за всех. В этом дешевом отеле одни русские бабы. Пьяные и трезвые, блондинки, шатенки, стройные, длинноногие, из Саратова, Ярославля, Луганска и откуда хочешь. Он демонстративно целует меня во время общественного завтрака: с добрым утром, ашкым! Все на пять минут перестают жевать и устремляют на нас недобрые взгляды. В глазах, уставленных на меня, читаю: ну что он нашел в этой сучке? Ниф сбивает паузу хриплым наездом: коджа (то есть муж), почему вчера на нашей дискотеке почти не было турецкой музыки? Бедняга Али оправдывается.

- Молоденькие русские девушки – прелесть, - говорит Серхат, его страшненький помощник с золотым зубом. Мы называем его Квазимодо. – Но лучше встречаться с теми, кому под тридцать! И на все согласны, и еще за свой счет в ресторан сводят.

От такой наглости мы всей грудью набираем воздух. Хотели бы мы увидеть ту соотечественницу, которая водила Квазимодо в ресторан!

Али называет меня Казановой, хотя лично ни с кем не застукал. Может, надеется, что я впишу его в свой список казановьих побед, оттого и говорит. Но, дорогой, ты слишком положительный. Тебя жалко оттого, что ты тонешь среди русских баб. Тебе следует вести себя по-другому. Надо воспользоваться своим положением!

Не приведи господь еще хоть раз появиться в таком турецко-русском отеле,с его очередями за жареной картошкой, опустевшими винными бочками и вечернею грустью-тоской!

На самом деле мы уже просто разучились жить в питомнике для туристов, обнесенном оградой.

Свободы нет ни в 3-х, ни в 4-х, ни тем более в 7-звездочном отеле. Тебя всегда накормят и спасут от жары, ты всегда спрячешься и выспишься в мягкой кроватке. Выхолощенный стерильный мир, далекий от реальной жизни.

В таких условиях напрочь пропадает зависимость от мужиков и уж совсем невозможно оценить их по достоинству: готов ли твой canim взвалить на себя все твои потребности?!! Насколько он близок к званию идеального мужика?

В системе «все включено» мужик и сам превращается в один из пунктов «all inklusive», в котором вряд ли разглядишь человека.

А нам хочется его разглядеть.

А еще потеряться в чужой стране и выжить силами наших возлюбленных. Без риска и адреналина секс непривлекателен и похож на полуфабрикат.

Нас вычисляет Маха. После прозвона в моем телефоне появляется надпись заглавными буквами: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! ТУРЦИЯ СОСКУЧИЛАСЬ ПО ТЕБЕ!

Что ж, Турции все равно, а мне приятно. Но отвечать Махе нельзя: он решит, что я готова с ним встретиться, но скрываю это под фразами обычной вежливости.

А тогда от его посланий и звонков не будет спасения.

Неожиданно звонят Кеды. Я слегка привираю о нашем местонахождении и дне приезда. Через пару часов они с Малышкой приезжают за нами в Аланью, где нас не было и нет. Кеды звонят ежеминутно. Он пишет где же ты, ашкым? Я опять источаю ложь: прости, уже спим. Так получилось.

Какой счет? – надрывается Нафа из Москвы. Узнав о наших единичках, она от возмущения путает слова и буквы. Возьмите хоть за меня новых мужиков! Я запишу их на свой счет! Мне здесь плохо! А вы…

Я убеждаю Нифа, что ее Эрол-дирол ниже плинтуса, потому что приходит на наш пляж в страшных шортах и босоножках, с рюкзаком за спиной и еще с этим противным Ножиком, который преследует меня в воде со словами, полными укора: «Сибель! (это я представилась по-турецки) Сибель! Почему же ты не хочешь встретиться со мной? Ведь я так сильно люблю тебя!» Ниф и сама недоумевает: «в темноте он вроде ничего показался!И на руках носил!»