Мое пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника XX век - [2]
Хорошо помню банальность своего ощущения — словно прикоснулась к чему-то омерзительно липкому, холодному…
Я положила анонимку на край стола.
— Ну, так почему вы нигде не указали?
— Что я должна была указать и где?
— Ну, в этой… в анкете. Что отец у вас враг.
Автор анонимки рассчитал точно. Там было написано: «…никогда его публично НЕ ОСУДИЛА». Я не была ни членом партии, ни комсомола, поэтому от меня не требовали отречения от отца, не говоря уже о том, что, когда его арестовали, я была ребенком. Но Д. прочел более привычное: «Нигде НЕ УКАЗАЛА, что отец враг народа».
— В анкете не было такого вопроса. А в автобиографии я указала, что отец арестован.
— Ну, это легко проверить, — сказал он, нажимая кнопку звонка. Он явно входил в роль следователя.
— Вот именно, — любезно ответила я.
С этой минуты я стала очень любезна.
Вошла Валя, секретарша.
— Личное дело Морозовой из отдела кадров.
Мы снова остались одни, и я дала себе слово, что не нарушу молчания. Д. тоже молчал, на этот раз не в прострации, а в суровом отчуждении.
Так вот оно что… Вот чем он был «занят» все утро. Вот почему сегодня на студии безуспешно ждали, и теперь уже ясно, что не дождутся нашего приезда. Вот оно — ЧП, заставляющее отложить все дела. Шутка ли, доверить мне принимать «трофейный» фильм, когда я, возможно, вообще представляю собой опасность на «идеологическом» фронте!
Он стал медленно листать папку. Просмотрел стандартную анкету: там действительно не было вопроса о репрессированных родственниках. Начал читать автобиографию, водя пальцем по строчкам:
— Ага! Ну вот: «я родилась…», «моя мать…», «мой отец…», а о том, что враг народа — ни слова! — торжествующе воскликнул он.
— Посмотрите в конце.
Он перевернул страницу.
— «В 1936 году мой отец был арестован органами НКВД», — он обескураженно поднял глаза. — Действительно указали. Как же так?
Похоже, он ждал от меня помощи. И, не получив ее, погрузился в прострацию. Жернова заскрипели.
— Могу я идти? — по-прежнему любезно осведомилась я.
Как всегда, он не сразу вернулся издалека. Но вернулся со значительным сообщением:
— Пока можете.
В роли следователя он утверждался все-таки с поразительной быстротой.
Идея, рожденная «гигантом»
Как раз напротив моей редакторской кабинки был расположен просмотровый зал. Я шагнула в его распахнутую темноту.
Хватит с меня телефонного трезвона. Надо собраться с мыслями.
Зал был пуст. Экран темен. Солидно белели чехлы вместительных мягких кресел. Машинально я опустилась на то, какое занимала обычно во время просмотров. Но теперь — спиной к экрану, лицом уткнувшись в суровую ткань, которая оказалась быстро увлажнена слезами.
Мыслей не было. Знакомый страх «накатывал» волнами от желудка к сердцу, парализовал мозг.
Людям, не жившим в этой стране, может показаться недостойным, что грязный клочок бумаги с бездоказательными обвинениями — не обвинениями вообще — может повергнуть человека в такой мистический страх.
Но каждой анонимке обязаны были дать ход. Обрастая снежным комом вопросов, оправданий, стечением нелепейших обстоятельств, демагогией начальства, норовившего увернуться от обвинений в «потере бдительности», она становилась делом. Все документы по этому «делу» должны были быть подшиты и в лучшем случае храниться до поры в недрах отдела кадров. А могли привести совсем в другое учреждение, где дурная мистика была законом жизни.
Анонимка являлась действенным оружием мести, устранения человека со служебного поприща, а то и из жизни.
И вот теперь анонимная бумажонка своей сатанинской силой превратила наш семейный дом в «притон космополитизма».
Вечером мы — я и муж-«космополит» Владик Бахнов — ходили по улице Горького в густой послерабочей толпе, такой оживленной, устремившейся в магазины, в театры и по домам. (Какой мрачной, озабоченной представилась бы она стороннему взгляду, которого — увы! — не было.)
Тоже знакомо.
…Мама и дядя ходят по улицам чужого нам Ростова-на-Дону, и я — девочка — с ними. Сначала днем, потом в сумеречную слякоть и электрический вечер.
И не идут в гостиницу, где мы остановились, хотя ноги уже заплетаются. И, несмотря на новизну города, на оживленную толпу, я всей кожей чувствую ЭТО.
Оно — в редких иносказательных словах, а еще больше в долгом молчании между ними. И в том, что страшно уйти из толпы…
За ночь я взяла себя в руки. Как бы ни повернулось дело, я не дам им почувствовать свой страх. Во всяком случае, в этом учреждении.
С утра раздалось несколько вялых звонков с киностудии: там, видимо, уже примирились с потерей квартальной премии. Потом властный звонок внутреннего коммутатора:
— Морозову — к Рязанову!
Вот оно. Спускаясь по лестнице, я обнаружила в своих взбудораженных чувствах примесь неуместного любопытства: как поведет себя первый заместитель министра, до этого момента проявлявший к моей особе чуть повышенную благосклонность?
Его сцепленные маленькие руки лежали поверх бумаг. Глаза были опущены.
— Садитесь, пожалуйста. (Ага, все-таки не Д.!)
«Гигант мысли» восседал поодаль.
Рязанов поднял холодноватые глаза:
— Ну-с, так что мы будем с вами делать?
Я откинулась в кресле, положила ногу на ногу.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Воспоминания Раисы Харитоновны Кузнецовой (1907-1986) охватывают большой отрезок времени: от 1920-х до середины 1960-х гг. Это рассказ о времени становления советского государства, о совместной работе с видными партийными деятелями и деятелями культуры (писателями, журналистами, учеными и др.), о драматичных годах войны и послевоенном периоде, где жизнь приносила новые сюрпризы ― например, сближение и разрыв с женой премьерминистра Г. И. Маленкова и т.п. Публикуются фотографии из личного архива автора.