Моё большое маленькое Я - [73]

о чем я раньше не мог не только говорить, но и подумать. Акушерка спросила меня, не хочу ли я запеленать дочку.

— Нет, лучше вы это сделайте, я даже не знаю, с чего надо начинать, — ответил я.

Запеленав девочку, акушерка передала сверток мне в руки. Я испытал бесконечную радость. Сильней наркотика в мире не найти. Земля поплыла под ногами, потому что на мгновение перестала вращаться вокруг своей оси, потом с легким шипением вновь возобновила свое движение.

Мы вошли в палату, где лежала Франческа. Волнение, отпечатавшееся на ее лице, делало ее прекрасной. Я оставался с ней и дочкой, впитывая в себя их запах, до тех пор, пока это было возможно.

Пришло много народа взглянуть на новорожденную. Кто-то улыбался, кто-то всплакнул. Мой отец стал дедушкой; глядя на Аличе, он прослезился. Моя сестра плакала, плакала и Мариэлла, а Джузеппе все поздравлял нас и говорил, что скоро он будет играть с Анджеликой. Родители Федерико решили перебраться в Кабо-Верде, чтобы побыть несколько месяцев с внучкой. Софи сняла для них дом на полгода. Она пригласила и меня с Франческой, и мы, конечно, как только сможем, поедем туда.

Пока что я написал ей письмо. Франческа помогла мне перевести его на французский. В конверт я вложил фотографию Аличе.

Навестил нас и синьор Валерио, который выглядел довольнее всех, словно и он ощущал себя дедушкой, — да он и был им в какой-то мере.

Счастливы были и родители, и сестра Франчески с сынишкой Давиде, живым и милым мальчиком трех лет. Несколько месяцев назад мы с Франческой были на обеде у ее родителей, на который пришла и ее сестра Роберта с мужем Винченцо и маленьким Давиде. Родители Франчески относятся к тем людям, которые никак не могут понять, почему мы не женимся и не живем вместе, особенно сейчас, когда у нас появилась девочка. Со мной они не очень ласковы, они думают, что это моя блажь, а Франческа согласилась на нее, потому что любит меня и находится под моим влиянием. Я к этому отношусь спокойно.

После обеда я пошел в другую комнату поиграть с Давиде. Там он меня здорово рассмешил, когда мы заговорили о Христе. Глядя на распятие, мальчик спросил у меня, почему Иисус изображен на кресте. Я объяснил ему, что каждый год на Рождество он рождается и каждый год накануне Пасхи умирает.

— Значит, Пасха уже прошла?

— Нет, до Пасхи еще несколько месяцев.

— Тогда это прошлогодний Иисус?

Я не знал, что ответить Давиде.

К счастью, он не стал ждать от меня ответа и сразу Же сказал мне: «Хорошо, если не убьют того, кто в этом году родился».

Когда он вместе с мамой, дедушкой и бабушкой вошел в комнату посмотреть на Франческу и Аличе, он поздоровался со мной, а через минуту спросил, буду ли я с ним играть.

В тот момент я не мог пойти поиграть с ним.

Я вышел на минуту забрать вещи Франчески из машины. По дороге я присел на скамейку в парке перед больницей. Скамья была еще довольно сырой, хотя уже ярко светило солнце. Остро пахло мокрой листвой и травой. Я в первый раз подумал об Аличе, обращаясь в памяти к ее образу. Вспомнил я и о своей матери.

Ночью я посидел немного дома, но сон не приходил ко мне, и я вышел на улицу.

Я без цели кружил на машине по городу, слушая свои любимые песни. Остановившись перед светофором, я захотел крикнуть всем, кто мог меня услышать, что у меня родилась дочь.

Один раз я так и поступил. Я опустил вниз стекло и крикнул водителю встречной машины: «У меня только что родилась дочь, я стал отцом!»

Молодой парень немного недоверчиво посмотрел на меня и сказал: «Тогда тебе, наверное, лучше завязать с наркотиками».

27 Чудесное приключение

Однажды у меня случился приступ почечной колики. Говорят, что после родов это вторая наиболее сильная и мучительная боль. По-моему, Франческа не испытывала такой боли, как я во время приступа. Была минута, когда мне почти хотелось умереть. У Франчески роды прошли без осложнений, она родила Аличе, а я с дикими потугами и муками произвел на свет маленький камень. Разве мне дано соперничать с женщиной?

После того как я перенес приступ, моя жизнь вернулась в привычную колею, а у Франчески после рождения Аличе не осталось больше времени для себя. Вначале она просто перестала существовать как личность или женщина. Она стала только матерью. Ей пришлось отказаться от себя. Вся ее жизнь была полностью посвящена Аличе. И в моей жизни тоже произошли перемены, но они были ничто по сравнению с тем, что выпало Франческе. Первые полтора месяца она кормила Аличе каждые три часа. Франческа была совершенно измотана. Ходила по дому с огромными грудями и ежеминутно была готова к кормлению. Временами она казалась мне индийской богиней. После полутора месяцев она кормила Аличе уже каждые пять часов. А ночью вообще перестала кормить, так мне кажется… хотя точно я уже не помню. Может быть, так стало со второго месяца… разве тут припомнишь? Франческа начала немного отсыпаться. Я старался ей помогать, чем мог. Ходил по магазинам, готовил, стирал, менял пеленки, укачивал дочку, помогал ей переварить пищу и пропукаться. Три или четыре раза сгибал и прижимал к груди ее ножки, как будто заряжал мортиру, а потом Аличе действительно выпускала свой маломощный заряд.