Модноверие - [105]

Но даже Серегин напор, как выяснилось, не способен вот так, с ходу пробить брешь в правилах. Порядок есть порядок: без разрешения в спецзону не пустили бы и самого Минерального секретаря Папу Карло. Если же говорить серьезно, то именно его — не пустили с особым удовольствием. Ставропольского Мишу-конверта в Комитете не любили горячо и со знанием дела.

Однако Дорохин нажал на все возможные кнопки, серьезному молодому офицеру позвонили сверху, да еще, видимо, с такой высоты, что он аж в лице изменился.

— Так точно, товарищ генерал-майор! Будет сделано.

Много позже Воротнииков узнал, что проект находится под неусыпным вниманием всесильного Второго отдела, с которым ссориться в здравом уме и твердой памяти не захотел бы никто. А тогда он лишь восхитился скоростью возмездия. Пропуская их в спецзону, давешний цербер разве только честь им не отдал.

В Конторе, говорят, не принято.

Полутьма скрывала размеры комнаты, Валентин смог разглядеть лишь смутные очертания большого стола для заседаний, с десяток стульев и здоровенный экран на стене. Включенный проектор болезненно бил по глазам, и вместо лиц присутствующих можно было различить лишь неясные бледные пятна. Даже посчитать их сразу не получилось — некоторые отодвинули стулья к стенам, и их силуэты практически терялись во мраке. Похоже, что всего их было не меньше десятка.

— Следующий кадр, пожалуйста.

Помощник перещелкнул кассету проектора, и на экране появился благородный профиль мужчины средних лет с напомаженными по моде 20-х волосами. Воротников смутно помнил его, но даже на спор не взялся бы назвать фамилию.

— …Сидней Рейли, — продолжил невидимый докладчик. — Он же Соломон или Самуил Розенблюм. Кадровый британский разведчик. Родился в царской России, воспитывался в семье одесских домовладельцев Розенблюмов. Начинал в революционном движении, однако после ряда арестов бежал в Бразилию, где и попал в поле зрения британских агентов. Несколько спорных дел, вроде убийства курьера анархистов во Франции и отравления пожилого священника, приводят Рейли в Лондон, где его вербуют в контртеррористическое подразделение Скотланд-Ярда. С помощью британских служб и на деньги жены создает целый ряд финансовых структур, под прикрытием которых путешествует по всему миру, уделяя особенное внимание бывшему отечеству. Сотрудничал с царским правительством, в составе британских миссий работал под прикрытием в Порт-Артуре и Санкт-Петербурге. После Октябрьской революции опять же в составе британских и союзнических посольских структур посещал Кольский полуостров, Архангельск, Одессу. В Петрограде участвовал в подкупе Латышских стрелков, вывез из стана белогвардейского генерала Каледина бывшего председателя Временного правительства Керенского. Фактический организатор мятежа левых эсеров в Москве, убийства посла Мирбаха и покушения на Владимира Ильича Ленина. В СССР приговорен к смертной казни, но смог избежать ареста. Далее активно участвовал в работе белогвардейской контрразведки Деникина. После разгрома войск Юга России обосновался в Европе, где близко сошелся с другим объектом операций ГПУ — террористом Борисом Савинковым. Следующий кадр…

— Хорошо работал, чертяка, — произнес Серега свистящим шепотом.

Валентин сидел неподвижно, ошеломленный потоком информации. Нет, он, конечно, читал и о Рейли с Савинковым, и об операциях «Трест» и «Синидкат-2», не раз смотрел захватывающий телефильм с Джигарханяном, но вот так, плотно, концентрированно слышал эту историю впервые. Надо отдать должное докладчику — он умел держать внимание.

— …таким образом, блестящим результатом операции «Трест» стал приезд Рейли в Москву, где после ряда оперативных мероприятий он и был арестован. Большая оперативная игра достигла своих целей, антибольшевистское подполье Монархического объединения Центральной России было полностью разгромлено. Как и проведенная годом ранее операция «Синдикат-2», о которой я уже говорил, привела к уничтожению «Народного союза защиты Родины и свободы» Бориса Савинкова. В процессе проведения «Треста» и «Синдиката» ГПУ получило неоценимый опыт подготовки и реализации контрразведывательных игр, который в дальнейшем сыграл значительную роль в ряде операций Великой Отечественной войны и послевоенного противостояния на бывших оккупированных территориях Советского Союза и стран социалистического лагеря. Достаточно вспомнить весьма удачные результаты долговременных радиоигр «Монастырь» и «Березино» с фашистским Абвером.

Уверенный голос излагал события сухо, но с интонацией, умело расставлял акценты. Так, наверное, могла бы звучать радиопостановка по Юлиану Семенову или Пикулю на радиостанции «Маяк», но Воротников никак не мог отделаться от мысли, что слушает сейчас если не абсолютно секретные сведения, то, по крайней мере, ДСП: для служебного пользования. Разумеется, никто бы не пустил его в Большой дом, и уж тем более — в пресловутую спецзону без самой тщательной проверки. А значит, где-то в серьезном месте его кандидатуру взвесили на самых точных и правильных весах, признали достойной и… А дальше Валентин боялся даже думать. Что хочет от него всесильная Контора? По Савинкову и Рейли он не специализировался, РОВС и МОЦР — вообще не его темы, а по Великой Отечественной пусть доктор Волкогонов отдувается, ему по должности положено.