Модное восхождение. Воспоминания первого стритстайл-фотографа - [22]

Больше всего воровали у Dior, так как в салоне всегда было полно народу — пятьдесят байеров как минимум. Чтобы уследить за нечистыми на руку ньюйоркцами, продавщицам понадобилось бы по десять пар глаз. Работали вдвоем: один отпарывал рукав, второй отрывал пуговицы. А когда продавщицы возвращались, производители напускали на себя такой расслабленный и невинный вид, что, глядя на них, я помирал со смеху. Но и продавщицы были не промах. Коллекции Dior всегда были самыми шикарными в Париже и выглядели самыми дорогими. Нона и Софи обожали Dior и покупали там больше всего одежды.

Сильнее всего мне хотелось увидеть коллекцию Жака Фата, но Нона с ее консервативными вкусами всегда пропускала показы этого оригинала. А вот мы с Софи наслаждались его ослепительным талантом. Звездой собственного показа всегда был сам Фат: он врывался в салон в середине дефиле, обычно одетый в штаны с подтяжками, как у ковбоев из американских вестернов, и белую рубашку, распахнутую до самой талии. Расцеловав руки любимых клиенток, он доводил до полуобморочного состояния половину женщин в зале, так как был умопомрачительно хорош собой. Это было замечательное представление, и все его любили.

Впрочем, Нона весь показ ворчала и стонала: ей было жалко денег, потраченных на «театральную» одежду, которую никто не купит. Софи же нравился жизнерадостный стиль Фата, а меня завораживала вся эта модная драма. После каждого показа байеры и журналисты встречались в лобби отелей George V или Ritz и обсуждали, стоило ли платить две тысячи долларов за вход (это была плата для коммерческих байеров, которую затем, впрочем, вычитали из суммы заказа). Журналисты попадали на премьерные показы бесплатно и делились своим мнением с байерами. Мне всегда казалось, что со стороны кутюрье это очень неумный ход, так как большинство журналистов не имеют ни малейшего представления о том, как живут и как предпочитают одеваться женщины с изысканным, роскошным вкусом. И вместе с тем оборванцам от прессы (так их называли в модных домах) преподносили кнут на золоченом блюдечке.

Через пару часов после показа байеры и некоторые журналисты с фотографической памятью могли в деталях зарисовать всю коллекцию, состоявшую из двухсот моделей. Эти рисунки затем продавали плагиаторам. Многих ловили на показах с миниатюрными камерами — шпионским оборудованием, — спрятанными в трости, зонтике и так далее. Однажды редакция газеты, которой отказали во входе на показ, сняла комнату напротив салона кутюрье и установила там специальный телескоп, через который посмотрела дефиле. Проделки итальянской мафии — детский лепет по сравнению с тем, что творилось в Париже.

И по прошествии этих двух недель я возвращался к своей армейской жизни и продолжал колесить по Европе со своими сорока солдатами. Признаться, мне почти стыдно рассказывать о том, как я служил в армии!

Я с нетерпением ждал того дня, когда снова смогу вернуться к своему бизнесу, и был полон веры в себя и желания продолжать. Вдохновение, которое получает мир моды от парижских дизайнеров, несравнимо ни с чем. Париж — лаборатория моды, именно там рождаются все новые идеи. Французы смешивают ингредиенты и экспериментируют, не торопясь. (Работа этой лаборатории дорого обходится: именно поэтому стоимость одной вещи для производителей с правом копирования составляет около полутора тысяч долларов.) Американские дизайнеры в 1950-е на девяносто восемь процентов находились под влиянием парижских, хотя немногие готовы были признать, что «их» идеи на самом деле взяты из французских коллекций и замаскированы под «свои» в нью-йоркских мастерских. Разумеется, в том нет вины американских дизайнеров: наша система, ориентированная на большой бизнес и получение прибылей, не оставляет времени для настоящего творчества. Но настала пора гигантам американской моды обустраивать свою лабораторию. Парижская мода haute couture одряхлела и еле держится на ногах, нельзя больше жить по законам старого мира.

Как видите, в армии я весело провел время. Весной в Париже проходил великолепный костюмированный бал для студентов художественных училищ, и все направляли свою творческую энергию на создание невероятных костюмов. Помню, как ехал по парижским улицам, высунувшись в люк такси на крыше, потому что был одет гигантским лобстером с большой головой и клешнями, не помещавшимися в салон. Я остановился в Hotel de Vendome, где жили Нона и Софи. В их комнатах сохранился весь декор со времен императрицы Евгении. Софи очаровала владельцев отеля, и те разрешили мне поселиться в номере с мансардой и видом города всего за два доллара за ночь. Почтенные постояльцы отеля были весьма обескуражены, увидев, как я спускаюсь по парадной лестнице в костюме лобстера из ночных кошмаров. Но французы благосклонно относятся к людям с фантазией, и весь город, кажется, радовался студенческому балу. Помню, как мы свободно носились по улицам города, водили хороводы между столиками уличных кафе на Елисейских полях, вызывая переполох среди посетителей. Некоторые из нас были почти голыми!

Блаженная свобода