Модницы - [20]

Это правда. Я познакомилась с Майклом на одном из тех вечеров встреч для одиноких, на которые Майя таскала меня за неделю до Дня святого Валентина. Он там встречал сестру. Но никакой это не дар, а если и дар, то дурацкий, будто изготовитель выдумал его, когда все нормальные таланты разобрали.

— Наверняка его можно как-то приспособить, — продолжает она со смешком, но это только наполовину шутка. — Например, тебя могли бы арендовать женщины, которые хотят знать, имеет ли их роман будущее. Представь себе, мы можем собирать сразу много женщин, и все они приведут своих мужчин — получится как цептеровская вечеринка. Мы их выстроим в ряд, а ты пойдешь вдоль, чтобы посмотреть, к кому тебя потянет. — Она оценивающе посмотрела на меня, будто мы находимся в окопах и она строит план боя. Но меня-то с ней не было — я была в реальном мире, где от моего дара только боль и разочарование.

Майя еще несколько минут так болтала, обсуждая символику для футболок и мои грядущие приглашения на телешоу, но я больше не слушала. Я отвлеклась, потому что перед глазами у меня снова маршировала процессия прежних бойфрендов. Майкл, неспособный сохранить интерес даже к банану. Скотт, не желавший употреблять само слово «свидание». Этан, который всегда звал меня Джевиг, потому что его прежнюю подружку звали Дженнифер. Дуайт, Таддеус, Кевин, Роб — длинный парад неудач и ошибок.

— Пора сменить тему, — сказала я, забирая у нее салфетку. Она рисовала на ней наш символ — Амура, целящегося стрелой в собственное сердце.

Но теперь я думаю о словах Майи и вспоминаю ее язвительный бизнес-план, потому что у Алекса Келлера, оказывается, русые волосы, светло-зеленые глаза и открытая улыбка. Меня немедленно тянет к нему, но хватает ума понять, что добром это не кончится.

Человек и легенда

Радостное приветствие Алекса Келлера застает меня врасплох. Я пришла сюда прямо с работы, несмотря на все свои сомнения и на все дела, которые предпочла бы сейчас делать, и приготовилась уговаривать его впустить меня. Никак не ожидала, что Алекс просто откроет дверь и впустит меня, так что несколько секунд просто тупо на него смотрю.

— А вот и вы, — говорит он с широкой улыбкой. — Чудненько. Заходите. — На нем бежевые шорты и коричневая футболка с надписью «Ледовая команда Спрингфилдского общественного центра». Футболка старая и рваная и напоминает древний свиток папируса, который рассыплется в прах, если к нему прикоснуться. Ноги босые. — Вы немного рановато, но я почти готов. Пожалуйста, садитесь.

В гостиной у Алекса Келлера мебели мало — темно-синяя кушетка, телевизор с маленьким экраном, старинный телефонный столик. Главный предмет обстановки — недавно заново отциклеванный деревянный пол, только частично прикрытый голубым ковриком. Хозяин показывает на кушетку, и я иду к ней. Подойдя поближе, замечаю, что кушетка поставлена диагонально и за ней образуется место для хранения мелких приборов — утюга, миксера и старомодного телефона с круглым циферблатом. Делаю вывод, что у него, как и у Анны, нет кладовок. Меня восхищает такая храбрость. Угловые шкафчики — удел богачей, и угловые книжные полки и диваны редко увидишь, кроме как на журнальных разворотах, которые так любит «Модница».

— Квик вот-вот вернется, — говорит он, вынося в кухню кроссовки и носки и садясь на деревянный складной стул. Оттуда, где я сижу, мне прекрасно видна кухня — черно-желтые обои и маленький холодильник. Я смотрю, как он натягивает носки, и при этом у него ходят ходуном мышцы на руках. У Алекса Келлера есть мышцы. Этого я не ожидала. Несмотря на свою ветхость, футболка умудряется не лопнуть. — Пока с ним соседка.

Какая-то ошибка. Он ждал не меня. Я это знала с того самого момента, как консьерж внизу пропустил меня наверх, не спросив имени. Я ему скажу, кто я, но попозже. Сейчас мне хочется смотреть, как он надевает кроссовки. Дружелюбный Келлер — это зрелище, соблазнительное своей новизной, и мне хочется досмотреть. Через минуту я скажу ему, как меня зовут. Через минуту я все расскажу, и его милая улыбка сменится мрачной раздражительной гримасой, и он начнет ругать меня последними словами. Этот момент может и подождать.

— Вам понравится Квик, — говорит он, завязывая шнурки своих «адидасов» двойными узлами. — У него такие глазищи, что от них тает вся решимость.

Я не знаю, кто такой Квик — любимое домашнее животное или любимый сын. В безупречном личном деле Келлера указаны только его адрес и телефон; про иждивенцев там ничего не говорилось.

— Ладно, — намеренно расплывчато отвечаю я.

Келлер улыбается. У него потрясающая улыбка, немного застенчивая и с ямочками.

— Но вам надо быть потверже с ним. Немного дисциплины еще никогда никому не повредило.

Когда я слышу, как Алекс Келлер, известный истерик, распространяется о пользе дисциплины, это разрушает чары. Несмотря на ямочки, мышцы и живые зеленые глаза, я открываю рот, чтобы представиться. Но тут в дверь звонят, и Келлер вскакивает на ноги.

— Ну, вот и малыш.

Келлер скрывается за углом, и я слышу, как он болтает с соседкой.

— Как он, не задергал вас?

— Нет, он просто лапочка, — отвечает негромкий томный женский голос. — Сегодня чудный день, и мы прекрасно погуляли в парке, погрелись на солнышке.