Модеста Миньон - [15]
— На какие средства они существуют? Что они тут делают? Ведь старуха-то совсем ослепла. А что, дочь по-прежнему хороша? Да, теперь у нее уже нет выезда. А помните, как она любила щеголять.
Слыша эти нелепые сплетни, порожденные завистью, которая, исходя слюной, яростно топчет даже прошедшее, многие девушки покраснели бы до корней волос, другие заплакали бы, а иные вознегодовали, но Модеста улыбалась, как улыбается зритель, глядя на игру актеров. Как ни старался заострить стрелы своего злословия сплетничающий Гавр, они не уязвляли гордости Модесты.
Второе событие сыграло в ее жизни гораздо более серьезную роль, чем уколы этой мелочной злобы. Беттина-Каролина умерла на руках Модесты, которая ухаживала за сестрой со всей самоотверженностью юности и выслушивала ее речи с любопытством, порожденным неискушенным воображением. Среди ночной тиши сестры поверяли друг другу свои задушевные тайны. И каким трагическим ореолом была окружена Беттина в глазах невинной сестры! Беттина изведала одну лишь сторону страсти — ее муки, и умирала оттого, что полюбила. В признаниях, которыми обмениваются девушки, всякий мужчина, пусть даже последний негодяй, прежде всего предстает возлюбленным. Страсть — самое непреложное чувство в жизни человека, и она всегда считает себя правой. Жорж д'Этурни, игрок, развратник, преступник, неизменно рисовался в воображении сестер столичным денди, блиставшим на гаврских празднествах и привлекавшим к себе все женские взгляды (Беттина считала, что она отбила Жоржа у кокетливой г-жи Вилькен), и, наконец, счастливым любовником Беттины. Голос страсти заглушает голос общественного осуждения. По мнению Беттины, суд был введен в заблуждение. Как мог он осудить юношу, который любил ее в течение полугода, и любил страстно, в тайном убежище в Париже, — Жорж нарочно поселил туда возлюбленную, не желая стеснять своей свободы. Так умирающая Беттина отравила любовью сердце сестры. Девушки часто говорили о великой драме страсти, которую всегда преувеличивает наше воображение, и покойница унесла с собой в могилу чистоту Модесты, оставив ее если и не вполне просвещенной в делах любви, то по крайней мере снедаемой любопытством. Однако угрызения совести так часто вонзали свои острые когти в сердце Беттины, что она не могла не поделиться своим опытом с сестрой. Среди признаний она то и дело поучала Модесту, убеждала ее беспрекословно повиноваться родителям. Уже в агонии она умоляла сестру не забывать об этом смертном одре, залитом слезами, и не следовать столь пагубному примеру, ибо ее огромную вину не могут искупить даже такие муки. Беттина кляла себя, полагая, что она навлекла несчастье на семью, и умирала в отчаянии оттого, что не получила прощения отца. Несмотря на утешения священника, тронутого ее раскаянием, Беттина в предсмертную минуту, прежде чем навеки закрыть глаза, воскликнула раздирающим душу голосом: «Отец!.. Отец!..»
— Отдай свое сердце только тому, кто попросит твоей руки, — сказала Каролина сестре за час до смерти, — а главное, не принимай никогда любви мужчины без одобрения матери или отца.
Эти слова Беттина заставила повторить Модесту как торжественную клятву, и требование это, трогательное само по себе, тем сильнее отозвалось в сердце младшей сестры, что исходило оно из уст умирающей. Бедная Беттина, ставшая перед смертью как бы ясновидящей, вынула из-под подушки кольцо, на котором, при посредстве своей верной служанки Франсуазы Коше, велела выгравировать гаврскому ювелиру вместо какого-либо изречения эти простые слова: «Помни о Беттине. 1827 год». За несколько минут до кончины она надела кольцо на палец сестры, умоляя не снимать его до свадьбы. Таким образом, беседы двух девушек представляли собой странную смесь мучительных терзаний совести и наивных рассказов о той быстротечной счастливой поре, которая слишком скоро сменилась для Беттины смертельным горем покинутой женщины; однако над ее слезами, сожалениями, воспоминаниями всегда господствовал страх, внушаемый ей злом.
А между тем драма обольщенной девушки, сраженной смертельным недугом и вернувшейся умирать под дружеский кров, где бедность была скрашена изяществом, разорение отца, подлый поступок зятя Вилькенов, слепота обезумевшей от горя матери — все это было лишь внешней стороной жизни Модесты, о которой только и могли судить люди подобные Дюме и Латурнелям, так как самый преданный друг не может быть проницательней родной матери. Однообразная жизнь в кокетливом Шале среди роскошных цветов, которые разводил Дюме, строгий распорядок дня, размеренный, как ход часов, чисто провинциальное благоразумие, игра в карты под мирный стук спиц, тишина, прерываемая лишь рокотом морского прибоя, — среди этого спокойного монастырского существования Модеста жила тревожной жизнью, много размышляла, уйдя в свой внутренний мир. Нередко молодые девушки удивляют близких своими безрассудными поступками, но не у каждой есть слепая мать, которая может вовремя постучать посохом в ее девственное сердце, завлеченное в лабиринт воображения. Супруги Дюме обычно еще спали, когда Модеста распахивала окно, она ждала, что мимо нее проскачет юноша, идеал ее грез, долгожданный рыцарь, который посадит ее на своего коня и умчит вдаль под выстрелами Дюме. Горько тоскуя после смерти сестры, Модеста жадно набросилась на книги и читала без устали, до одурения. Она с детства свободно говорила на двух языках и так же хорошо владела немецким, как и французским; затем они с сестрой под руководством г-жи Дюме изучили английский язык. Живя среди людей малообразованных, Модеста пользовалась почти неограниченной свободой в выборе чтения и утоляла свой духовный голод, поглощая выдающиеся современные произведения трех литератур: английской, немецкой и французской. Лорд Байрон, Гете, Шиллер, Вальтер Скотт, Гюго, Ламартин
Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».
... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.
Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быть похороненным дважды и все равно остаться живым. Родиться в приюте для подкидышей, умереть в богадельне для престарелых, а в промежутке меж этими рубежами помогать Наполеону покорить Европу и Египет — что за судьба! судьба полковника Шабера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Отец Горио» — один из наиболее значительных романов цикла «Человеческая комедия». Тонкопсихологичная, умная и временами откровенно насмешливая история о ханжестве, религиозном догматизме и извечном одиночестве умных, необычных людей, не выбирающих средств в борьбе за «место под солнцем», написанная полтора века назад, и сейчас читается так, словно создана только вчера!