Модератор - [6]

А потом я посмотрел на черный предмет, лежавший на полу. Это был мой коммуникатор. Я его не видел несколько месяцев.

Индикатор мигал зеленым. Было в этом мигании что-то пугающее. Я знал, что это означает.

Сети не было, но мультимедийное сообщение было полностью загружено:

«Веня привет. Знаешь, а я тебя по-прежнему жду. Прошло полтора месяца, а я верю, что ты позвонишь. Ты не мог просто так уйти, с тобой что-то случилось, но как только ты получишь это сообщение, дай мне знать.»

Даша сидела дома, все видео писалось на вебкамеру ее ноутбука.

За ее спиной проносились картины нашей квартиры безвозвратно ушедшей жизни: бабушкин ковер, диван, оригинальные обои. Каждая отдельно взятая деталь несла с собой под завязку набитую сумку воспоминаний.

Вдруг мне вспомнилась дешевая сцена из фильма, где главный герой страдает от своей беспомощности, падая и орошая землю скупыми мужскими слезами. Полтора месяца она сидела и ждала меня. Полтора месяца

Но я не решился устраивать сцену раскаивания для себя. Я и так слишком долго врал себе. Да, так сложились обстоятельства, но почему я собрался сбежать только сейчас? Почему не сделал это два месяца назад? Когда она еще ждала меня дома?

Полтора месяца.

Ответ напрашивался сам собой. Я просто струсил. Сидеть под землей, когда города сносят обезумевшие молекулы, на много приятнее, чем на поверхности. А успокоить мужское самолюбие можно и позже, когда город уничтожен, большая часть населения тоже.

Вот так я сделал из себя романтического героя, в одиночестве ищущего свою любимую среди развалин.

Глупо стучаться головой в пол и спихивать все на обстоятельства. Нечего на зеркало пенять, коли рожей не вышел.

***

Меня морозило. Я ходил уже несколько часов. Первая волна горячки после Дашиного письма спала, и я начал соображать более-менее трезво.

Говорят признание своей ошибки половина пути ее исправления. Что ж, вот я и признался, что я трус. Но что это по большому счету меняет? Сидеть здесь дальше я все равно не могу.

Я похож на парашютиста новичка, самолет взлетел, дверь открыта. Отсидеться в самолете не получится. Остается только вниз. Страшно тебе или нет.

И я прыгнул. В руках я держал маленький и черный парашют, на дисплее которого была загружена карта Челябинска, куда я переносил техническую схему Резерва.

Большинство из моих старых набросков оказалось просто вымыслом, но кое-что действительно совпало. Так, например, огромное бомбоубежище по улице Коммуны, в 90-е превращенное в подземный автопаркинг, действительно оказалось одним из грузовых въездов в Резерв. А слишком мощные системы воздухоотводов для небольшого бомбоубежища под публичной библиотекой были частью одной из линии внешнего кондиционирования, и так далее.

Как ни крути, а Челябинск был большим шансом человечеству выжить. Но ядерной войны не случилось, и законсервированные мышки Резерва ждут, пока их найдет кошка.

План побега теперь обрастал точными мелочами. Именно на станцию Площадь Революции был выход из Резерва. А именно в подвале здания областного суда. Через само здание, можно подняться на поверхность, как из метро, так и из Резерва.

Проблема заключалась в том, что разрушенные до основания здания завалили все подобные выходы. Но выходы были, и это не было, ни для кого секретом.

На поверхность ежедневно поднимались спасительные отряды, которые замеряли уровень вредных веществ в атмосфере, искали выживших, подсчитывали разрушения. Именно они доставляли почти всю информацию с поверхности.

Меня всегда поражало количество второстепенных входов. Объясняй этому было много, но толковых, ни одного. Скорее всего, концепция развития менялась в зависимости от годов, проходивших по поверхности. В 50-е противоатомное бомбоубежище, 70-е монумент построенному коммунизму, в 90-е черт его знает, что там было в 90-е.

***

Целый день, до встречи с Демьяном, я потратил на поиск необходимых вещей или их заменителей. В конечном итоге я набрал полный ранец, забитый в основном продуктовыми концентратами и водяными фильтрами.

Я мог и не идти к Демьяну. У меня было все, что мне нужно, кроме его карточки. Именно ее я хотел попросить, или забрать, это зависело от обстоятельств. Но мне не пришлось делать, ни первого, ни второго. Демьян сам отдал ее мне. Помимо этого он вручил мне изрядно потрепанный, но еще пригодный к использованию костюм для внешней разведки, прозванный за свое назначение сталкером. К костюму прилагался нож, обычный армейский нож. Где и за сколько Демьян умудрился все это достать, я решил не интересоваться.

— Как ты объяснишь, что карточка оказалась у меня, когда все раскроется?

— Все просто, заменил карточки в моей куртки. Да и никто особо крику то из-за тебя не подымит. Захотелось приключений, валяй. Вот только назад тебя уже не пустят. Китайцам тебе сливать особо и нечего. Если они сюда придут, нас прикончат что с твоей помощью, что без нее. Резерв не предназначен для обороны, слишком много выходов, слишком большая площадь.

Он вздохнул, видимо, его тоже посещали мысли о мышках и кошках.

— Да и не дойдешь ты до китайцев. Там на поверхности сейчас столько всего творится. Как послушаешь разведчиков, так жить не хочется.