Модельер - [7]

Мать Клода быстро приспособилась к новым условиям и с высокомерным презрением повелела «вычистить дом и привести его в порядок». Прошло лишь несколько часов с того момента, как она распаковала сумки и вынула чистящие средства, а дом уже засиял чистотой. Когда на следующий вечер Жюльетт и Бернар вернулись с работы, они обнаружили, что полы натерты, белье аккуратно сложено на полочках, ужин приготовлен (овощи на удивление съедобные), а сыновья, все без исключения, могли похвастаться умытыми лицами, чистыми руками и наличием тапочек на ногах. К тому же дети были одеты в пижамные брючки и рубашечки одинакового цвета.

Когда матери, к счастью, удалось освоить новую роль в этом доме, Клод стал чаще навещать жилище своей сестры. Очень скоро он начал ужинать здесь по воскресеньям вечером, а с собой всегда приносил сладости и устраивал кукольное представление. Этот день не был исключением. Когда дети проглотили пирожные, он порадовал их новым представлением, в котором пирожник Муи-Муи ругал Изабель, пуделя, что та украла последний круассан. Шо-Шо, слон, у которого был слишком длинный хобот, прерывал действие и жаловался, что скоро может стать слоном без хобота. В конце представления сова Илбер с глазами-пуговками прочитала мораль. В течение всего представления Педант сидел на плече Клода и заканчивал каждую часть шоу криком: «Добрый день, мадам!»

Дети хлопали в ладоши, а мать Клода кричала из кухни:

— Надеюсь, ты заберешь эту грязную птицу! — Педант слишком часто вторгался в ее владения.

— Да-да, — сказал Клод. — Сегодня птица вернется домой со мной.

Клод обнаружил Жюльетт на кухне в одиночестве — очень редкий случай в ее жизни, насыщенной общением со многими людьми. Он пододвинул стул в угол и хорошо поставленным голосом спросил сестру, знает ли она Валентину де Верле. После окончания Сорбонны и за время работы в издательстве у Жюльетт появился широкий круг общения.

— Знакомое имя. Чем она занимается?

— Я не знаю. Она приезжала ко мне, чтобы заказать свадебное платье. Антуан замучал ее и меня своим агрессивным флиртом. — Клод увидел, как покраснело лицо сестры.

— Я не могу припомнить, но где-то слышала это имя. Но, в любом случае, она обратилась по верному адресу. Ты прекрасно оденешь ее.

В этот момент Жюльетт вытирала стол. А он хотел сказать сестре, что эта женщина вторглась в его жизнь, словно сверкающая жемчужина в кольцо без драгоценного камня. Возможно ли такое в его возрасте, что сердце начинает принадлежать такой прекрасной женщине через полчаса с момента начала общения? Неужели можно видеть только ее образ, слышать только ее голос? Ведь ты даже помнишь ее дыхание, словно мимо тебя бесшумно пролетела бабочка, а ты хочешь успеть поймать ее. Как отвлечься от этих цепких, беспокойных чувств? Я должен погрузиться в работу, чтобы отвлечься от мыслей о ней, но я работаю над ее платьем! Что мне следует делать? Скажи мне, мудрая сестра.

После того как ушла Розмари, Жюльетт и его друзья знакомили его со многими женщинами. Клод уже давно не мог пройти по улицам Сенлиса, чтобы не встретить бывшую партнершу по ужину. В этот момент он всегда низко наклонял голову, кивал, бормотал дежурное «добрый день» и чувствовал запоздалую вину за то, что не все во время встречи проходило так, как того желала каждая из сторон. Сменяющие друг друга женщины представлялись ему бусинками в ожерелье, в центре которого была Валентина, — блистательный сапфир среди стекляшек. Он никогда не мог представить, что увидит такой драгоценный камень.

Артюр, самый младший племянник Клода, ворвался в кухню. Лицо было мокрое от слез.

— Жан-Юг ударил меня! Они говорят, что я напукал! — Второй сын Жюльетт, тринадцатилетний Жан-Юг вошел следом, чтобы оправдаться.

— Иди ко мне. — Жюльетт взяла восьмилетнего сына на руки. Чтобы избежать наказания, Жан-Юг выскочил из кухни. Артюр уже почти перестал плакать. — Какое свадебное платье ты делаешь для Валентины?

— Увидев ее, я сразу же понял, что это платье сыграет важную роль в моей карьере. Я уверен, оно должно быть простым, очень понятным: прямая туника из легкой шелковой ткани, и она же для вуали. — Он перевел дыхание.

— Она нравится тебе! — Спокойные зеленовато-голубые глаза его сестры оживились. — Но, Клод, она пришла к тебе, чтобы сшить свадебное платье!

Он опустил глаза.

— Когда следующая примерка? — быстро спросила Жюльетт.

— На следующей неделе.

Можно ли измениться в его возрасте, стать кем-то другим? Или он все тот же пятилетний мальчик, который, спрятавшись, плакал, когда отец на целый день уезжал из дома? Был ли еще кто-нибудь, кто в тридцать три года женился на женщине, которую едва знал? Возможно ли, в возрасте сорока шести лет влюбиться впервые? На этой кухне, где было приготовлено так много обедов, где, сидя на деревянном полу, ласкала своего сына терпеливая сестра Жюльетт, он наконец захотел найти ответы на свои вопросы.

— Жюльетт! — На кухню вошел Бернар, появились дети, а из духовки доносился запах жаркого.

Глава 4

Ha следующее утро его осенило. Наконец-то нашлось и рациональное объяснение его беспокойства. В отличие от других обрученных женщин, которые оживленно сообщали ему все свадебные планы, Валентина очень сдержанно говорила о таком важном событии в ее жизни.