Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга - [22]

Из джипа долго никто не выходил.

– Масына сама пиехала, – со знанием дела сказал Гошка.

Но тут дверца распахнулась, как от пинка, и на землю спрыгнул тощий парень в длинном пальто, темных очках, с ежиком обесцвеченных волос, делающих его похожим на карандаш с резинкой на макушке. В руке он держал ополовиненную бутылку виски.

– Здесь, чё ли? – от общего презрения к человечеству он говорил в нос и будто сквозь сон.

– Смотря что, – ответил я.

– Так, я не поал, ты хто?! – сразу завелся он. – Самый главный тут, чё ли?

– Главный – внутри, – сказал я, чтобы отвязаться. – Пошли, сына!

– Стоять! – отрыгнул парень. – Я тебя не отпускал. Здесь, чё ли, на корабль садиться?

Он был настолько пьян, что не мог быть слишком опасен. Я молча подхватил Гошку на руки и вошел в подъезд. Дверь за нами закрылась, но щелчка замка не последовало. На площадке у лифта курил управдом.

– Там пьяный какой-то, – сказал я. – Приехал на джипе, спрашивает, здесь ли на корабль садиться.

Управдом глубоко затянулся, неторопливо выпустил дым, щуря единственный глаз.

– Твое какое дело? – спокойно спросил он.

– Да нет, я просто, для информации… Нам бы собеседование пройти…

– Пройдешь еще, мало не покажется…

Дверь с улицы вдруг распахнулась, и в проеме появился пьяный, толкая перед собой огромный баул на колесах.

– Я не поал, – бушевал он, глядя прямо перед собой, – меня чё здесь, за лоха держат?! Ты!! – Он вдруг увидел меня. – Веди, давай, на корабль! Последний раз добром…

Управдом бросил окурок и, придавив его ногой, шагнул навстречу парню.

– С вещами нельзя!

– Да что ты говоришь?! – рассмеялся пьяный. – Ни с какими нельзя?

– Ни с какими, – упрямо сказал управдом.

– Утя-путя! – Парень явно от души веселился. – А с такими? – Он распахнул плащ и поднял автомат. – Ну? Обосралися?

Я загородил Гошку и стал осторожно отступать к двери второй квартиры.

– Давай, давай, батя, – сказал парень управдому, – шевели костылями! Показывай, куда идти!

– Ладно, пошли, – управдом с безразличным видом стал подниматься по лестнице. Пьяный тронулся за ним, стуча баулом по ступеням. Я живо запихнул Гошку в квартиру, юркнул сам и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Мама! Мы больсую масыну видели! – закричал он и запрыгал через ноги и спины лежащих к Марине.

– Ну как вы там? – спросила она. – Успешно?

– Вполне! – Я решил не трепать ей лишний раз нервы и ничего не сказал о парне на джипе. – Не вызывали нас?

– Нет. Одну только семью вызвали. Зато я уголок заняла удобный! Никто через нас перешагивать не будет.

Мы расселись на полу и стали ждать. В комнате стоял приглушенный гомон. Кто храпел во сне, кто кашлял, кто переговаривался вполголоса с соседями.

– На всех этажах так. Вповалку лежат. Некоторые и на площадке, а на седьмом – так даже в лифте. А на девятом пусто…

– Там темная комната. В нее по одному водят. Смотрят на тебя и решают, пускать на корабль или нет.

– Как это они смотрят – в темноте?

– Не знаю. Может, аппарат специальный…

Общительный Гошка быстро сдружился с трехлетней девочкой и вовсю ковырял ключом в спине заводной собаки.

– Ты знаешь, – тихо сказала Марина, глядя в сторону, – говорят, Евсино сдали…

– Кто говорит?

– Тут один… его вызвали.

– Откуда он знает?

– У него приемник иногда ловит разговоры по рации.

– Чьи разговоры?

– Не знаю. Случайные…

– Ну, разговоры, это еще не факт…

Я потрепал ее ободряюще по плечу. Евсино… Блин! Меньше часа на электричке… Где же этот их корабль? Как бы не опоздать…

– А еще … – Марина смотрела в пол синими, совсем Гошкиными глазами, – …говорят, будто их уже видели на окраинах Искитима…

– Ну, вот это уж точно, вранье! – отмахнулся я. – Тот, кто их видел, ничего уже говорить не может!

– Совершенно справедливо! – поддержал меня человек в пыльной шляпе и мутных очках. – Дурацкие слухи! За такие к стенке надо ставить! Это их шпионы специально распускают, чтобы вызвать панику.

– Что еще за шпионы? – Лежавшая по соседству бабка выпростала ухо из-под платка.

– Да те самые, что нефтекомбинат подожгли! – охотно объяснил мужчина в очках. – И жилые дома на Гусинке они же взрывали!

– Дома взорвались, потому что там плиты на газу! – сказали у окна. – Жильцы посбегали, а газ незакрытый бросили – вот и утечка.

– А вы откуда знаете? – ревниво спросил запыленный.

– А оттуда! Где плиты электрические, ни одного взрыва не было!

– Было, было! – прогудел бас из другого угла. – Только сообщать перестали.

– А по мне уж лучше так, чем этих дождаться… Милое дело, сидишь дома – бах! И нет тебя.

– Да? А чего ж вы тогда на корабль проситься прибежали? Сидели бы себе дома!

– Да где он, тот корабль? Кто его видел?

– А ну тихо там, у окна! – раздался нервный окрик. – Из-за вас, дураков, всех за дверь попросят!

Разговор снова притих.

Мало, подумал я. Мало шансов. Как мы попадем на корабль? Как прорвемся через всю эту толпу? Я-то ладно, а Гошка? А Марина? Если начнется свалка, страшно подумать, что тут будет. Но даже если мы прорвемся. Допустим, прорвемся. Я зубами буду грызть всё и всех, но мы прорвемся. И что? Как, спрашивается, корабль, чем бы он ни был – подлодкой, самолетом или ракетой, – выберется из мертвого окружения? Да куда еще завезет? Впрочем, сейчас это неважно. Главное – попасть на борт. А шансов с каждой минутой всё меньше. И, пожалуй, единственный способ – идти, как тот бандюган – с автоматом. Он хоть и пьяный в стельку, а не дурак. И наверняка уже на корабле…