Модэ - [8]

Шрифт
Интервал

— Михр… Михра!

— Он жив. Твой друг жив.

— Не друг… он брат…

— Яда в кровь попало немного. Но он будет долго спать. Терпение.

— Ты врешь… онт умер, наверное, стрела разорвала ему грудь…

— Нет, он жив поверь мне, — улыбнулось лошадиное лицо. — Вы храбро защищали его. Знай: за душой брата твоего охотятся злые силы. Для них его душа — большое сокровище…

И Ашпокай почему-то сразу поверил, его словам.

— Но, кто ты?

— Меня иногда зовут бактрийцем. А иногда ашаваном. Слышал про таких?

— Слы… Слышал… — Ашпокай почувствовал, что засыпает. — Паралат иногда молится вашим богам.

— Бог у нас один, — Ахура-Мазда. Я потому здесь живу, что народ ваш позабыл его.

— Ормазд… Мы молились… Хунны молились… Раньше…

— Спи — произнесл человек, назвавшийся бактрийцем, и все исчезло.


Молились раньше Ормазду. Да все позабыли давно. Далеким, чужим казался Ормазд. Витал далеко в небе этот неизвестный бог на золотых крыльях. Ашаванов не любили, но, впрочем, и не били никогда. Приходили эти странные люди всегда по одному, селились на холмах и в горах, жили незаметно — да и что их замечать? Жидок был дым от их алтарей. Иногда, правда, жили они среди пастухов, и говорили люди, что во-о-он тот род, за Мутной рекой, не хоронит своих мертвецов в земле, а только в гранитных ящиках с известью, и что молятся в том роду все Ормазду, а весной приносят в жертву ему ягнят. «Да не Ормазду, а Рамане-Паю, как все» — говорили другие. Зимой же, когда плакали в юртах больные дети, и те и другие втихаря звали ашаванов в свои кочевья, так чтобы не прознали соседи.


Ашпокай ворочался, и вздыхал в полусне, просыпался совсем и снова забывался дремой. И всякий раз он упирался взглядом в мазаный потолок в пыльных теплых разводах солнца.

Ашпокай лежал на соломенной подстилке в углу какой-то хижины. Места здесь не хватило бы для троих. Стены из потрескавшегося кирпича, да какой-то мусор по углам — вот и все, что можно было заметить в этом скромном жилище. В маленькое оконце под потолком проникал свет. Под оконцем этими висели связки трав и ягод. Это от них шел такой крепкий дух.

Ашпокай с трудом приподнялся — ноги отчего-то не слушались его.

Хижина имела земляной пол и уходила на поллоктя в землю. В таких землянках жили на зимовниках пастухи, да еще медных дел мастера устраивали такие жилища подле своих печей. Ашпокай на слабых своих ногах поднялся по березовой приставке и толкнул дверь.

Он увидел двор, на нем еще одну хижину побольше и длинный какой-то сруб с крышей, присыпанной мхом. Перед срубом стояли коновязи с привязанными к ним лошадьми. Ашпокай чуть не крикнул от радости, увидев своего рыжего Дива, а рядом — Рахшу, без рогатой маски, с расчесанной, и мытой гривой.

Вокруг поднимались белокстные березы, был день, и листва шумела на теплом ветерке.

Инисмей и Соша суетились тут же — складывали среди двора большую поленницу. Бактриец, в платье из белого войлока, подпоясанный разноцветными шнурками, стоял в стороне, и наблюдал за их работой. У ног его, сложив на лапы крупную лобастую башку, дремал пес.


«Михра, наверное, в другой хижине», — решил Ашпокай.

Мальчишки уже увидели его.

— Ашпокай, я уж думал, — не проснешься ты! — закричал Инисмей.

Соша даже полено уронил от радости. Мальчики больно стиснули Ашпокая, — краснолицые, веселые, живые.

— Павия нет больше, — вздохнул Соша. — Остальные, надеюсь, целы.

Ашпокай молча кивнул. Павий на его глазах провалился в траву вместе с конем.

— Не плачьте по нему, — сказал он тихо. — Пускай он поплачет по нам.

— Почему бросили поленья? — крикнул недовольно ашаван. — Ух, Ариманово семя! Ты, мальчик, работай если есть силы, а если нет — сядь да не мешай.

— Мы ему помогаем за то, что он нас приютил, — отмахнулся Соша, — он злодей, этот бактриец. Говорит, что не будет Михру лечить, если мы плохо станем работать.

И Ашпокай стал работать вместе с друзьями, чтобы приглушить свое горе. Ашаван не пустил его к Михре и велел наколоть еще дров. Был он скверного характера, не разрешал мальчикам приближаться к себе ближе, чем на три шага и дышать в свою сторону.

«Михру вашего сейчас одолевает дух смерти Насу — говорил ашаван. — Я попробую его отогнать, сложно это — был бы он веры моей, заратуштровской… А так… не знаю даже».

Как ни хотелось Ашпокаю узнать, что делал этот ашаван здесь, так далеко от родной Бактрии, однако язык у него всякий раз прилипал к гортани, когда он чувствовал на себе взгляд карих лошадиных глаз и слышал:

— Для тебя лениться грешно! Ты человечьим костям молишься, ты грифам молишься, почему я должен тебя жалеть? Да потому только, что ты человек, негодный мальчишка! И я тебя жалею! Я бы рад дать вам троим отдохнуть. Но Ардви не простит мне, если я ваш грех не исправлю тяжким трудом, язычники!

А еще он так говорил, важно восседая на большом деревянном брусе, уперев руки в боки:

— Ваша степь большая. Зачем воюете? Зачем кровь проливаете? Война есть большой грех! Если бы ваши нечестивые племена помнили нашу благую веру, никто бы не воевал.

Потом он накормил их сухими ячменными лепешками и молочной кашей. Ашпокай скривился при виде лепешек, но все же пересилил себя, отломил кусочек, поддел этим краешком немного каши и отправил себе в рот. На вкус было недурно, но Ашпокай не переставал кривиться. Лепешки он всегда называл «едой для двуногих овец».


Рекомендуем почитать
Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Представители семейства Медичи широко известны благодаря своей выдающейся роли в итальянском Возрождении. Однако их деятельность в качестве банкиров и торговцев мало изучена. Хотя именно экономическая власть позволила им захватить власть политическую и монопольно вести дела в Европе западнее Рейна. Обширный труд Раймонда де Рувера создан на основе редчайших архивных документов. Он посвящен Банку Медичи – самому влиятельному в Европе XV века – и чрезвычайно важен для понимания экономики, политики и общественной жизни того времени.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.