Мода на короля Умберто - [58]

Не место было спорить, но возводить напраслину, притом в райисполкоме! В присутствии почтенных заседателей! Бердюгин живо возразил:

— Положил бы руку на сердце, Василий Прохорович! «Кое-где»! Поворачивается же язык. В молодых сосенках прорва маслят! — Вид у Бердюгина такой, что хоть сейчас под присягу.

И ретивые заседатели, а среди них заядлые грибники, дружно отозвались: «Маслят хоть косой коси!» — и легонько зачмокали, потянули носами, распаляя в себе гастрономические видения, мягко-скользкие, пахнущие гвоздикой и перчиком. Кое-кто вообразил и подсолнечные круги постного масла, оправленные кольцами лука.

Немалого труда стоило успокоить заседателей, требуя взглянуть на проблему шире, задаться вопросом: почему искусственный лес выгорает и страдает от вредителей в первую очередь?

Почему? Бердюгин ответит скорее, чем несведущие заседатели. Разве он не знает, что желательно восстанавливать многовидовое сообщество! Не мальчик, чтобы слушать поучения. Худо-бедно окончил инженерно-мелиоративный институт, видал лекторов почище Новожилова. Учился не у кого-нибудь, у профессора Спасского — биолог известный, специалист по паукам. Спасскому и сдавал экзамены по биогеоценозу. Но ведь желательное — еще не действительное. Какие саженцы дают, те и сажают. Монокультура не так уж и плоха! Тоже, между прочим, лес.

— Лес!.. — поднимал его на смех Новожилов. — Унылые ряды одинаковых деревьев… Как по линейке выстроены, глядеть тошно!

А что лоси едят сосну — с этим Новожилов не спорил. Но в Сухом Ерике их недостаточно для того, чтобы они уничтожили обширный массив. И приводил в пример другие хозяйства, где лосей не счесть, но лесники не жалуются, а сажают для них отвлекающие лиственные породы. Пусть кормятся без вреда для сосны.

— Какие еще лиственные? — пугался Бердюгин.

— Из-за чего сыр-бор?! — стыдил Новожилов. — Кому скажи, не поверят. Большое лесничество не в состоянии прокормить двенадцать лосей.

— Кто их считал? — изумленно вопрошал Бердюгин, ожидая, что у Новожилова появится совесть и он перестанет защищать ораву сохатых дармоедов.

— Извините! — отрезал директор. — На каждом участке егерь, он свою землю знает, исходил вдоль и поперек, изучил все тропки, следы, лежки. Перепись животного населения — его обязанность.

Не принесли успеха и последние переговоры.

Обычно меднолицый, с густыми темными бровями, под которыми сквозили блестящие темные глазки, Бердюгин был неузнаваем. Не казак, а опухший кривой доходяга сидел напротив Новожилова. На рабочем столе Бердюгина стояла тарелка с чаем, в ней мокла вата. Рядом, на бумажке, лежало скрюченное тельце виновника происшествия — шмеля. По черно-оранжевой шубке Новожилов определил — «шмель изменчивый», редкий вид, занесен в Красную книгу. Но заикаться о благородном происхождении насекомого — значило обострить разговор с первой же минуты.

Какая нелегкая понесла беднягу навстречу Бердюгину? Наверно, сбил с толку запах перегара.

Каждые пятнадцать минут Бердюгин смотрел на часы, после чего прикладывал вату к затекшему глазу. Время от времени он методически совершал акт мести, тормоша тельце обидчика острием карандаша. Но делал это осторожно: а вдруг оживет да вонзится с удвоенной яростью. Тогда уж не миновать переливания крови.

— Ну что, Василий Прохорович, опять с жалобой на сосну?.. А вот старые-то ученые… Не дураки ведь были… Они бы вас осудили.

— Это почему же?

— А потому… Сосну тут триста лет сажают.

— Да хоть тысячу! Будь самим господом богом, а без ягодных кустарников фазана не разведешь. Этой птице нужны непродуваемые посадки. На далекие расстояния она не летает. Ей корм, вода и галька на месте нужны, потому что нет надежды на крылья. Ей нужно, чтобы она всех видела, а ее никто.

— Жили и без фазанов… Можно подумать, до вас тут и заповедников не было.

— При чем тут я?! Первый, кто вообще завел речь о заповедниках, был профессор Кожевников.

— Кожевников, говорите? — И Бердюгин поднял изумленный черный глаз, загоревшийся вдруг интересом: — Не родственник ли тому Кожевникову, что работает у нас, в лесхозе?

— В 1907 году, — сквозь зубы продолжил Новожилов, — он поднял шум насчет памятников природы… Тогда же и комитет учредили по акклиматизации животных и растений.

— Комитет — дело хорошее… — Бердюгин отнял примочку, выпрямился и спросил: — Ну а повесточку-то получили?..

— А как же! Сам расписался.

— Вот и славно… А то что же — мы сажаем, а они едят. Морковки им мало.

— Вы про пилильщика?

— Да нет, про ваших косых.

«Нарочно валяет дурака, — подумал Новожилов. — Или он действительно непробиваемый?» И спросил без затей:

— Собираетесь выполнять постановление министра лесного хозяйства?

Как будто оставленное шмелем жало пустило корни по всему бердюгинскому существу. Он полюбопытствовал язвительно и вкрадчиво:

— Какое распоряжение?

— Которое обязывает сажать для дичи терн, шелковицу, лох!

Единственным глазом Бердюгин уставился в стену и ласково проворковал:

— Самое нужное дерево — это сосна… Хоть с промышленной точки зрения, хоть с декоративной… С медицинской в том числе. С тибетской в частности. Светлолюбивое. Ее древесина используется для изготовления оконных рам, дверей, шпал, столбов.