Мода и гении. Костюмные биографии Леонардо да Винчи, Екатерины II, Петра Чайковского, Оскара Уайльда, Юрия Анненкова и Майи Плисецкой - [48]

Петр Ильич тоже был известным любителем шуток и маскарадного баловства. Закончивший училище правоведения, обожавший изображать балерин, друживший с великим травести Алексеем Апухтиным, он, конечно, мог себе позволить такую милую шалость — явиться на вечер в женском платье и накидке. Он не был еще звездой, тем вдохновенным, пугающе бронзовым мэтром, красиво сидящим на мраморном пьедестале и внимающим музыке сфер. Он хотел шалить, шутить, ему было около тридцати.

Другой необычный костюм Петр Ильич примерил 1 июня 1893 года в Кембридже во время помпезной университетской церемонии присвоения звания почетного доктора. «В 11½ часов мы собрались в особом помещении, — писал Чайковский, — где вся корпорация профессоров университета и начальствующих лиц присутствовала при нашем облачении в докторский костюм. Костюм состоит из белой мантии (шелковой), обшитой бархатом, и из черного бархатного берета».

Петр Ильич точно описал этот старинный, почти готический наряд. С его времен он не изменился. Доктора музыки до сих пор облачаются в роскошную мантию из кремовой парчи с шелковой темно-вишневой отделкой, широкими рукавами и тяжелым, почти до пят капюшоном. То, что композитор назвал «беретом», представляет собой черную бархатную шляпу с полями из баснословных тюдоровских времен.

Но Чайковскому мантия не понравилась. Он поспешил разоблачиться, как только охрипшие вековые фанфары протрубили окончание церемонии.

Любимые вещицы

Композитор носил «циммермановские» шляпы — лаконичные элегантные головные уборы, которыми бредили записные русские модники в середине и второй половине XIX века. Их упоминают в романах и повестях, о них с ностальгией пишут немолодые мемуаристы. «У нас был один новеллист, всякий раз обрисовывавший своих изящных героев такими словами: „на головe NN превосходно сидeла циммермановская шляпа!“ Есть циммермановская шляпа, и всё кончено. Вне циммермановской шляпы нет счастья, циммермановская шляпа избавляет нас от наблюдения внутренней стороны характера, циммермановская шляпа представляет собою геркулесовы столпы хорошего тона», — свидетельствовал Александр Дружинин.

Головные уборы называли по имени их создателя — петербургского мастера Карла-Фридриха Циммермана. Окончив Петровское коммерческое училище и став второй гильдии купцом, он занялся галантерейной торговлей, открыл шляпную фабрику на Петергофском проспекте в доме Шварца и салон «Ф. Циммерман» на Невском проспекте у церкви Святых Петра и Павла. В Доме-музее Чайковского хранится элегантная круглая циммермановская шляпа со светло-серой окантовкой и репсовой лентой. В ней композитор неоднократно позировал, в том числе для любительских фотографий.

Шляпа фирмы К. Ф. Циммермана, принадлежавшая Петру Чайковскому и представленная в постоянной экспозиции Дома-музея композитора в Клину.

Фотография Ольги Хорошиловой

Галстуки он также иногда покупал в России. Любил, между прочим, продукцию «Луи Крейцера», престижного московского ателье, находившегося на Петровке, 10. Здесь продавали пледы, платки, белье, булавки. Один из пластронов, купленных в ателье, хранится в доме-музее в Клину.

Но все же Чайковский предпочитал делать покупки в Европе. Шляпы в собрании клинского дома-музея сделаны в дорогих парижских мастерских. Что ни название, то эпоха: A. Berteil (улица Ришелье, 79), Rene Pineau (улица Ришелье, 94), A. Stagg (улица Обер, 7). Один цилиндр, хранящийся в запасниках музея, Чайковский приобрел в Берлине (марка C. W. Boschert Junior). Другой — в лондонской мастерской Victor Jay and Company. Впрочем, британская столица, признанный центр мужской моды, пришлась Петру Ильичу не по душе. «Лондон — препротивный город, — жаловался он Бобу Давыдову. — я не умею здесь ничего находить; писсуаров нет, меняльных лавок нет, шляпу по своей голове насилу нашел!!!»

Питомец мод и пламенный транжира, Петр Ильич обожал ладные, красивые детали, оживлявшие его строгую элегантность. Он любил чуть тесные перчатки из нежнейшей лайки, которые покупал в Париже (предпочитал фирму General Grant). Украшал безупречные галстуки удивительно изящными булавками, к примеру в форме геральдической лилии Бурбонов. Не мог устоять перед тонкой изысканностью тростей и собрал внушительную коллекцию. Работал и позировал фотографам в серебряных пенсне русской и европейской работы. Одно из них можно увидеть в постоянной экспозиции клинского дома-музея. На аккуратном кожаном чехле старинным золотом поблескивает надпись: L. Fischer, Paris.

Петр Ильич, заядлый курильщик, часто покупал мундштуки. Один из них прекрасно виден в его левой руке на любительском снимке 1890 года. Другой, представленный в доме-музее, интересен тем, что произведен флорентийской компанией A. E. Fratelli Parenti. Это одна из немногих сохранившихся итальянских покупок Чайковского. Вероятно, он приобрел мундштук во время своего последнего пребывания во Флоренции, в январе — марте 1890 года, когда усердно работал над оперой «Пиковая дама».

Мундштук компании «A. E. Fratelli Parenti» из собрания дома-музея П. И. Чайковского в Клину.

Фотография Ольги Хорошиловой