Мод навсегда - [20]

– Да нет, я шучу. Просто говорят, что «Карнеги Дели» – это любимый ресторан Вуди Аллена! А все потому, что он снимал здесь одну из сцен своего фильма «Денни Роуз с Бродвея». Но, не считая этого, я никогда его здесь не видел. Вам нравится Вуди Аллен?

– Я его обожаю!

– Отлично!

– А что, если бы я ответила, что терпеть не могу его фильмы?

– Ужасно! Я бы сказал, что это ужасно!

Они рассмеялись.

– Говорят, что в США он менее популярен, чем в Европе. Это действительно так?

– В определенной степени. Точнее, его основные зрители – это ньюйоркцы, а не американцы… Знаете, о чем я сейчас думаю?

– Нет, но вы ведь мне сейчас скажете?

– О том, что ужинаю в данный момент с молодой женщиной и при этом даже не знаю ее имени…

– Вы правы! – Ее голос смягчился. Она продолжила: – Мод. Меня зовут Мод… А вас?

– Майкл…

Они посмотрели друг на друга, испытывая восхитительное смущение.

Ужин прошел в непринужденной обстановке. Майкл не уставал смешить Мод. Он был разговорчив. Мод была покорена. Гомон жаркого зала, легкое опьянение от пива окутали их мягкой негой. Когда они вышли из ресторана, лица обоих пылали, словно в лихорадке, тела трепетали. Но мороз на улице не замедлил напомнить о себе.

Они бесцельно брели по Бродвею. Был час, когда в театрах заканчивались спектакли. Хлопали дверцы такси и лимузинов, дамы плотнее запахивали полы шуб, кавалеры обматывали вокруг шеи кашемировые кашне. Холод заставлял горожан шагать быстрее.

Казалось, что в этот день, 11 декабря, жизнь текла как обычно. Выстроившиеся вереницей вдоль тротуаров такси напоминали желтые потоки, в которых отражался свет неоновых фонарей. Мод редко бывала на Бродвее в ночное время. Словно завороженная, она смотрела на огромные рекламные щиты, переливавшиеся всеми цветами радуги. Ее забавляла неоновая пивная пена, равно как и салютующие в небо пузырьки лимонада.

Немного постояв, они продолжили свой путь. Временами, когда их руки случайно соприкасались, они замолкали из страха, что голос выдаст желание. Им безумно хотелось прижаться друг к другу, и не только для того, чтобы согреться. Ими овладело любовное смятение. Ничто уже не могло заставить их спуститься на землю. Словно желая замедлить время, они останавливались перед витринами магазинов, которые на Бродвее исчислялись десятками. В какой-то азиатской лавчонке они купили упаковку парникового винограда и съели его, остановившись у подножия небоскреба, в стороне от толпы. Холодный ветер хлестал им в лицо, но это их не смущало: они наслаждались каждым мгновением. Взгляды их были наполнены тем особым блаженством, которое свойственно только влюбленным.

Позднее, когда они прощались перед домом Мод, прикосновение губ Майкла к ее щеке показалось ей верхом блаженства. Ее пошатывало от необычного счастья.

Дома она почистила зубы и задержала взгляд на своем отражении в зеркале: глаза ее лучились особенным сиянием.

Проснувшись на следующее утро, она первым делом подумала об этом полузнакомом мужчине, который, ничего не форсируя, всколыхнул ее жизнь. С тех пор как она поселилась в Нью-Йорке, никто еще не пытался ухаживать за ней. Возможно, мужчин останавливала сдержанность, которую она неизменно проявляла в отношениях с ними. Майкл ей понравился, однако, когда он записывал номер ее телефона, она не спросила его. Никогда больше не делать самой первый шаг – от этого правила она не отступит.

Какое-то время Мод нежилась в постели, потом просмотрела свою электронную почту. Мари сообщала, что собирается жить с Филиппом. Они встречались уже четыре месяца. В самом начале их знакомства Мод позволила себе посмеяться над столь не подходящей друг другу парой: он – инспектор управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, она – большая любительница покурить травку. «Надеюсь, что у вас это всерьез! – написала она тогда. – А если нет, То твой суперполицейский по крайней мере сможет стать твоим супердилером!» Получив резкий ответ подруги: «Лучше уж полицейские, чем извращенцы!» – она промолчала. Мари была права: над чувствами не шутят.

Утро Мод провела за уборкой квартиры. Уже выходя из душа, она услышала музыку к фильму «Миссия невыполнима». Она бросилась к своему «Nokia» и нервно выдернула шнур подзарядки из розетки.

* * *

Они выломали входную дверь – от этого грохота он проснулся. Их было трое: негр, белый и араб. Качки необъятных размеров, мускулистые громилы, словно с трехмерной рекламы для «United Colors of Benetton». Боеприпасы они держали в заплечном мешке а-ля Санта-Клаус из реквизита «Звездных войн». Белый громила достал из мешка автомат Калашникова и вперил его в грудь Франсуа. Чем больше он смотрел на него, тем больше по простыням растекались винные пятна. Когда Франсуа наконец понял, что из него хлещет кровь, он что есть силы закричал: «Пощадите!» Но громила продолжал стрелять… Самым страшным было то, что остальные парни в это время смеялись. В темноте Франсуа прекрасно видел их ядовито светящиеся зубы. Затем неожиданно зубы стали расти. Они вытягивались, как нос у Пиноккио, но по вертикали, все более превращаясь в клыки. Они буравили паркет. Они дырявили его насквозь, как бормашиной. Ему было так больно!