Моби Дик - [13]

Я ответил, что неповинен во всех этих преступлениях.

Я понимал, что под этими полушутливыми обвинениями ка-питана кроется исконное недоверие нантакетца ко всем чужестранцам.

— Но зачем тебе идти в китобои? Вот что я хотел бы узнать, прежде чем решать, стоит ли брать тебя в команду!

— Ну, видите ли, сэр, я хочу ознакомиться с китобойным делом, а заодно и поглядеть мир.

— Ознакомиться с китобойным делом? А ты капитана Ахава видел?

— А кто такой капитан Ахав, сэр?

— Ай, ай, так я и знал! Капитан Ахав — это капитан «Пе- кода».

— Значит, я ошибся, я думал, что говорю с самим капитаном.

— Ты и говоришь с капитаном, с капитаном Фалеком, вот с кем ты говоришь, молодой человек. Дело мое и капитана Вилдада снарядить «Пекод» в плавание и снабдить его всем необходимым, включая команду. Мы совладельцы судна. Но вот что я тебе скажу: если ты хочешь ознакомиться с китобойным делом, то я мог бы просветить тебя раньше, чем ты запишешься в команду — ведь тогда уже поздно будет раздумывать. Так вот, молодой человек, взгляни на капитана Ахава, и ты увидишь, что у него только одна нога.

— Что вы имеете в виду, сэр? Неужели вторую ногу он потерял из-за кита?

— Из-за кита! Подойди-ка поближе, молодой человек: ее пожрал, изжевал, отгрыз ужаснейший из кашалотов, когда- либо разносивших в щепки вельбот! О!

Я был несколько встревожен горячностью, с какой он произнес эти слова, и тронут искренним горем, прозвучавшим в них, но как мог спокойнее произнес:

— То, что вы рассказали, должно быть, истинная правда, сэр. Но откуда же мне знать, что есть киты, которые отличаются такой необычайной свирепостью?

— Послушай-ка, молодой человек, что-то голос у тебя сладковат. Не похоже, чтобы ты был моряком. Ты уверен, что уже ходил в море? Совершенно уверен?

— Сэр, — сказал я, — мне кажется, я уже сообщил вам, что плавал на торговом…

— Ну, ну, ну! Помни, что я говорил тебе о торговых су-

дах, не раздражай меня, я этого не потерплю. Ну, поехали дальше. Я слегка намекнул тебе на то, что собой представляет китобойное дело. Так как же? Все еще испытываешь к нему склонность?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. А теперь отвечай, только быстро: сможешь ты зашвырнуть гарпун в пасть живому киту, а следом за гарпуном прыгнуть туда и сам?

— Да, сэр, если это будет совершенно необходимо, то есть, если без этого никак нельзя будет обойтись… в чем я сильно сомневаюсь.

— Ладно, хорошо. Но ты ведь решил пойти в китобои не только, чтобы разузнать, что за штука китобойное дело, ты хочешь еще и поглядеть мир, — так ведь, кажется, ты выразился? Ну, так сходи-ка вон туда, на нос, и загляни за планшир, а потом вернешься и расскажешь, что там видел.

С минуту я стоял в нерешительности, озадаченный этим неожиданным приказанием, и не знал, отнестись ли к нему серьезно или посчитать шуткой. Но капитан Фалек, собрав у глаз все свои морщины, смотрел на меня грозно и повели-тельно.

Пройдя на нос, я выяснил, что судно, мерно покачиваясь на волнах, стоит на якоре, нацелившись в открытый океан. Передо мной был беспредельный простор, чрезвычайно угрюмый и однообразный — взгляду не на чем было остановиться.

— Ну, что скажешь? — проговорил капитан Фалек, когда я вернулся, — что ты видел?

— Ничего особенного, — ответил я, — только вода и вода. Но горизонт просматривается неплохо и, по-моему, приближается шторм.

— Так как же насчет того, чтобы поглядеть мир? Может, не стоит ради этого огибать мыс Горн, а? Можно глядеть на мир и стоя на берегу.

Но эти рассуждения не поколебали моего решения стать китобоем, а «Пекод» — судно не хуже, а, может быть, и лучше других; все это я высказал капитану Фа- леку, и он, видя мою решимость, согласился зачислить меня в команду.

— Ну что ж, — добавил он, — отправляйся за мной, и я внесу тебя в списки.

Глава одиннадцатая Капитан Фалек и капитан Вилдад

Спустившись вместе с Фалеком в капитанскую каюту, я увидел там личность, в высшей степени необычайную и удивительную. Оказалось, что это и есть капитан Вилдад, второй из двух основных собственников корабля. Остальные акции принадлежали множеству пайщиков — вдовам, сиротам и другой бедноте — доля которых в общем капитале не превышала стоимости одного бревна, или доски, или двух-трех гвоздей в корпусе корабля.

Этот Вилдад начал с роли корабельного юнги, потом стал гарпунщиком, затем — командиром вельбота, первым помощником капитана, капитаном и, наконец, судовладельцем; его бурная карьера была окончена в возрасте шестидесяти лет, и он давно уже не покидал суши.

Вилдад был человеком весьма набожным, однако все знали его как неисправимого старого скупердяя, а на море он в свое время был известен жестоким обращением с матросами. Он ухитрялся вытягивать из своих людей все жилы и при этом, говорят, никогда не бранился, а только пристально поглядывал на матросов своими мутными глазами, и этого было достаточно для того, чтобы каждый тут же хватался за что попало — хотя бы за молоток или свайку — и принимался работать, как одержимый. Не знаю, каким образом жестокосердие уживалось в нем с набожностью, но думаю, что он давно уже овладел той весьма распространенной мудростью, что религия — это одно, а жизнь — совсем другое.