Многоярусный мир: Создатель вселенных - [34]

— Они прекрасные воины, но слишком самоуверенные и надменные. Если бы ты только знал, сколько раз мне приходилось уговаривать их не ввязываться в истории, где они бы потерпели полное поражение!

Отряд хроваков поскакал дальше, но примерно через час их остановил НгашуТангис, бывший в этот день одним из разведчиков. Он мчался к ним, что-то крича и жестикулируя.

После быстрых расспросов Кикаха повернулся к Вольфу:

— Одна из птиц Подарги опустилась на дерево в двух милях отсюда и потребовала, чтобы НгашуТангис привел меня к ней. Сама она к нам прилететь не может: ее заклевала стая воронов, и орлица умирает. Поспешим!

Птица сидела на нижней ветви одинокого дерева. Ее когти обхватили тонкий сук, который согнулся под тяжестью огромного тела. Зеленые перья покрывала красно-черная засохшая кровь, один глаз был вырван. Другим же она грозно осматривала воинов «медвежьего народа», которые остановились на почтительном расстоянии. Она обратилась к Кикахе и Вольфу на микенском наречии:

— Я Аглая. Мы давно знакомы с тобой, Кикаха-обманщик. И я видела тебя, о Вольф, когда ты гостил у великокрылой Подарги, сестры моей и королевы. Именно она отправила многих из нас на поиски дриады Хрисеиды, гворлов и рога властителя. Но лишь мне одной удалось увидеть, как гворлы подходили к Деревьям Множества Теней по ту сторону прерий. Я налетела на них, надеясь застать врасплох и выхватить рог из волосатых рук. Но они заметили меня и встретили частоколом ножей, о которые я бы только поранилась. Тогда я взлетела на небо так высоко, что они не могли меня больше видеть. Но я, дальнозоркая попирательница небес, видела их по-прежнему прекрасно.

— Эти птицы надменны даже у порога смерти, — по-английски прошептал Кикаха. — И они имеют на это право.

Орлица выпила воду, которую он ей предложил, и продолжила рассказ:

— Когда наступила ночь, они разбили лагерь на краю рощи. Я спустилась на дерево, под которым, завернувшись в плащ из оленьей кожи, спала дриада. Плащ покрывала засохшая кровь, и я думаю, он принадлежал человеку, которого убили гворлы. Они освежевали тело убитого и намеревались зажарить его над своими кострами.

Я слетела на землю по другую сторону дерева и надеялась поговорить с дриадой, а возможно, даже помочь ей бежать. Но сидевший рядом с ней гворл услышал шелест моих крыльев. Он выглянул из-за дерева, и это стало его ошибкой, потому что мои когти вцепились ему в глаза. Гворл выронил нож и попытался отодрать меня от своего лица. И ему это удалось, но в моих когтях остались оба его глаза и часть бугристого лица. Тогда я предложила дриаде бежать, но она приподнялась, и плащ соскользнул с ее тела. Я увидела, что она связана по рукам и ногам.

Я скрылась в кустарнике, оставив гворла скулить и оплакивать свои глаза, а вместе с ними и жизнь, потому что его собратья не станут обременять себя возней с ослепшим воином. Я проскакала по земле через рощу и выбралась в прерию. Там мне удалось взлететь, и я полетела в гнездовье «медвежьего народа», чтобы рассказать вам об этом, о Кикаха, и ты, о Вольф, возлюбленный дриады. Я летела всю ночь и весь день.

Но охотничья стая Очей Властителя заметила меня. Они летели высоко, солнце било мне в глаза, и я их не заметила. Они обрушились на меня, ничтожное подобие ястребов. Они застали меня врасплох. Я начала падать под градом ударов и тяжестью дюжины врагов, вцепившихся в меня когтями. Я падала, переворачиваясь вновь и вновь, истекая кровью, истерзанная их острыми, как кремень, клювами.

И тогда я, Аглая, сестра Подарги, собралась с силами и стала защищаться. Я хватала каркающих воронов, откусывала им головы, вырывала крылья и ноги. Я перебила дюжину тех, кто вцепился в меня, но тут налетела остальная стая. И я сражалась до конца. Они гибли, но, умирая, убивали меня — и только потому, что их оказалось слишком много.

Наступило молчание. Орлица свирепо смотрела на людей уцелевшим глазом, но жизнь, как нить, покидала ее, пока не показалась пустая катушка смерти. Воины «медвежьего народа» притихли, и даже лошади перестали всхрапывать. Шепот ветра в небесах стал самым громким звуком.

Наконец Аглая снова заговорила слабым, но по-прежнему надменным резким голосом:

— Передайте Подарге, что ей не придется стыдиться за меня. И обещай мне, о Кикаха, — обещай без всякого обмана, — что Подарге обо всем расскажут.

— Я обещаю, о Аглая, — сказал Кикаха. — Твои сестры прилетят сюда и унесут твое тело далеко за грани ярусов в небеса. Тебя пустят плыть через бездну, где нет ни смерти, ни жизни, и ты будешь парить, пока не упадешь на солнце или не обретешь покой на луне.

— Я полагаюсь на твое слово, отважнейший среди людей, — прошептала она.

Голова птицы опустилась, и она рухнула вниз. Но железные когти вцепились в ветвь мертвой хваткой, и она, повиснув вверх ногами, закачалась взад и вперед. Крылья обвисли и раскрылись, кончики перьев задевали стебли травы.

Кикаха отдал несколько распоряжений. Двух воинов он отправил искать орлиц, чтобы известить их о смерти Аглаи и передать им ее рассказ. Ему пришлось потратить некоторое время на то, чтобы обучить обоих краткой речи на микенском диалекте, но он ни словом не обмолвился о роге. Удостоверившись в том, что посланники запомнили нужные фразы, он отправил их в путь. Но отряд задержался еще на какое-то время, подвешивая тело Аглаи на самую вершину дерева, где его не смогли бы достать плотоядные животные, кроме пумы и стервятников.