Многополярный мир. Идеология и экономика - [90]

Такой «естественный» порядок выгоден клубу развитых стран. Принцип максимальной открытости объявлен ими необходимым условием экономического прогресса и фактически стал его исключительно эффективным идеологическим оружием в борьбе за господство в мире. Сложившиеся отношения господства и зависимости могут быть изменены только за счет внешних инвестиций в бедные страны (если это в интересах богатых стран), либо в результате сильной протекционистской политики государства бедной страны. (Но для этого бедной стране приходится вести оборонительную борьбу против этого «клуба богатых» и экономическими, и идеологическими, и политическими силами).

По существу, требование внешнеэкономической открытости остается главным оружием европейской экспансии, по крайней мере, с середины XIX века. В 40–50 годах XIX столетия Китай, проиграв войны, которые историки назовут «опиумными», вынужден был подписать кабальные договоры, открывшие китайские порты для иностранной торговли, предоставившие иностранцам экстерриториальные права и зафиксированные таможенные пошлины на 5-процентном уровне. С тех пор 100 лет китайские таможенные тарифы были одними из самых низких в мире: 4 % в 1913 г. и 8,5 % в 1925 г. против 30 % в США в те же годы [31, с. 36–37]. Не только европейские товары, но и опиум, который англичане производили в Индии, продавался в стране без всяких ограничений. Ни свержение императора в 1911 г., ни буржуазные прорыночные реформы Гоминдана не принесли экономического оздоровления. До 1950 г. душевой ВВП Китая оставался (с колебаниями) на том же уровне, что и в начале XIX века – 450–550 долл. За то же время душевой ВВП Запада вырос на порядок. «Либеральную экономическую систему» в Китае империалистические страны защищали героически. Иностранные интервенции в Китай следовали одна за другой. «Несите бремя белых!» – призывал прекрасный поэт Р. Киплинг.

Еще Фридрих Лист [29] в середине XIX века убедительно опровергал утверждение либеральных экономистов, что протекционизм ведет к снижению общей эффективности мировой экономики, что либерализация как во внутренних, так и во внешнеэкономических отношениях – необходимое условие экономического и технического прогресса. Он противопоставил сиюминутной выгоде увеличения материального имущества задачу «промышленного воспитания нации». Ф. Лист приводит четкую формулировку Луи Сея (брата Жана-Батиста Сея, не согласного с его либеральной теорией): «Богатство нации – не материальное имущество, а способность постоянно воспроизводить это имущество».

Внедрение в систему международных отношений требования максимальной внешнеэкономической открытости диктовалось непосредственными экономическими интересами сообщества развитых стран. Это требование как основа всеобщего экономического процветания было возведено в статус «научной истины» постепенно, по мере того как развитые страны обеспечили себе надежное превосходство в эффективности производства. Фр. Лист показывает, что англичане стали осуждать протекционизм и прославлять теорию свободной торговли А. Смита только тогда, когда Англия восстановила свое доминирующее положение во внешней торговле. Англия достигла процветания с помощью последовательной государственной политики всесторонней поддержки развития национальной промышленности и доминирования во внешней торговле. А «космополитическая теория А. Смита» помогала «замаскировать эти принципы ее политики, чтобы ей не могли подражать другие», чтобы «оттолкнуть лестницу, по которой долез до величия». Как говорится, умри, лучше не скажешь.

Фр. Лист подробно описал те принципы экономической политики, которые позволили Англии в XVII – начале XIX века выйти в лидеры промышленного развития:

– «ввозить только сырье и земледельческие продукты и вывозить только изделия фабрично-заводской промышленности;

– оставить исключительно за метрополией право снабжения колоний и подчиненных территорий изделиями фабрично-заводской промышленности и взамен того получать от них предпочтительно их сырье и колониальные продукты;

– сохранять за собой каботаж и морское сообщение между метрополией и колониями;

– не делать независимым нациям никаких уступок, не касающихся ввоза в Англию земледельческих продуктов, и то с непременным условием открыть сбыт в эти страны английских мануфактурных изделий;

– предпринимать войны и заключать союзы исключительно в интересах развития фабрично-заводской промышленности и торговли, извлекать выгоды как из врагов, так и из друзей; из первых, расстраивая их морскую торговлю, во-вторых, разоряя их фабрично-заводскую промышленность субсидиями, платимыми в форме мануфактурных изделий.

Некогда все эти правила были открыто провозглашены всеми министрами и членами парламента… Со времени Адама Смита к вышеперечисленным правилам было прибавлено еще одно: уметь с помощью космополитических образов выражения и аргументов, измышленных Адамом Смитом, так замаскировать настоящую политику Англии, чтобы иностранные державы не могли ей подражать» [29].

Стратегия догоняющего развития для бедных стран фактически может быть реализована только за счет реального участия государства в экономике как самостоятельного игрока, монопольно контролирующего ключевые экономические процессы. Об этом убедительно свидетельствуют исследования проблем экономики периферийных стран.