Многоликое средневековье - [18]

Спустя несколько дней к Антверпену подплыл белый лебедь. Он привез за собою ладью, а из этой ладьи вышел чудесный рыцарь. Он сразился за Эльзу с могучим и вероломным Тельрамундом и убил его на поединке. Эльза была спасена: правда была на ее стороне. Благодарная Лоэнгрину, она сделала то, что нередко делали девушки средневековой поэзии, - предложила Лоэнгрину свою руку. Лоэнгрин женился на ней с тем условием, чтобы она никогда не ставила ему вопроса о его происхождении, так как в противном случае она рискует потерять его навсегда. Прошли года счастливой во всех отношениях брачной жизни. Самой Эльзе и в голову не приходило нарушать поставленное Лоэнгрином условие. Но враги Эльзы, желая разрушить ее счастье, стали распускать слухи о темном происхождении ее мужа. Не веря этим злым слухам, Эльза тем не менее не смогла сдержать себя и предложила Лоэнгрину после долгих и тяжелых колебаний роковой вопрос. Лоэнгрин исполнил ее желание, объяснил ей тайну своего происхождения, но, обеспечив владениями своих сыновей, навсегда покинул прекрасную и дорогую для него Эльзу. Святой Грааль непреодолимой силой влек его к себе. Тот же лебедь приплыл за ним, и та же ладья увезла его в ту чудную страну, в тот таинственный, волшебный замок, который он покинул когда-то для спасения Эльзы, преследуемой Тельрамундом.

Очень часто к судебным поединкам прибегали в делах особенно большой важности, в тех случаях, например, когда за преступление, в котором обвинялось данное лицо, грозила смертная казнь. В таких случаях немедленно же по окончании поединка производилась жестокая расправа. Побитого, а следовательно, по тогдашней логике, преступника, вытащив указанным выше способом с места боя, сейчас же предавали смертной казни. Бывали случаи, когда казнили бойца, проигравшего чужое дело, а вместе с ним и обвиняемого, и державшего его сторону свидетеля, если таковой был. Если в числе двух последних лиц была женщина, она безжалостно сжигалась на костре. Сожжение, к которому так часто тогда прибегали, производилось следующим образом. На месте, назначенном для совершения казни, врывали в землю столб. Кругом этого столба накладывали ряды дров, перемешанные со слоями соломы, до тех пор, пока все это не достигало известной вышины (почти человеческого роста). При этом оставлялось свободное пространство вокруг столба и довольно узкий проход к последнему. С обвиненного снимали платье и надевали на него длинную напитанную серой рубаху. Затем его подводили к столбу и привязывали к нему веревками и цепями. Проходное отверстие закидывали дровами и соломой и сразу с нескольких сторон зажигали костер.

Судебные поединки были распространены не только среди рыцарей, но и среди городского населения. Горожане бились в красных рубахах, красных же панталонах и чулках, но без башмаков. Их стриженые головы оставались непокрытыми. Оружием служили большие щиты и жгуты из воловьих жил с шишками наверху и костяными наконечниками внизу. Рыцарь, вызвавший на поединок простолюдина, бился оружием простолюдина; если же простолюдин вызывал рыцаря, последний сражался на коне, в рыцарских доспехах

Хозяйка замка

У постели нашего барона еще горит свеча в высоком канделябре, светившая целую ночь, а в узорчатые стекла окна проник первый луч восходящего солнца. Осеннее свежее утро. Резко прозвучала труба с вершины главной башни. В пустом лесу ответил ей отголосок. Привыкший вставать в эту пору барон пробудился ото сна. Когда он надел на себя белье, на ночь вешавшееся у постели, а сверх белья накинул нечто вроде мехового халата (pelice, belz), в комнату явились два прислужника и принесли лохань, металлический кувшин с водою и полотенце. Но кроме обыкновенного умыванья наш барон очень часто принимает утреннюю ванну, которая иногда вся закидывается розами или розовыми лепестками. Умывшись и причесавшись гребнем, барон встал на колени перед изображением святого, помещающимся, как вам известно, тут же, вблизи постели. Спустя некоторое время, уже окончательно одевшись с помощью прислужников, он отправляется в капеллу в сопровождении своей жены. Выслушав краткую мессу и приветствие от своего капеллана, они проходят в большую залу, где подкрепляют себя завтраком в кругу собравшихся членов семьи. Взрослые дочери только что явились: так много времени отнял у них туалет! Впрочем, особенно долго занимались этим, когда поджидали гостей. «Если бы вы могли видеть, - говорит один средневековый французский поэт, - в этом замке, как причевины, и обут в кожаные сапоги. За его спиной висит сума, а на боку спускается с перевязи дорожная плетеная фляжка. В правой руке у него крепкий посох. Широкополая шляпа довершает его скудный наряд. Хозяйка замка, тронутая устасываются дамы и девушки. Одной затягивают волосы, другую зашнуровывают, третья спрашивает у сестры: «Сестрица, хороша ли я?» «В тебе нет недостатка, - отвечает сестрица, - а каковая?» Четвертая говорит своей девушке: «Скажите, ради Бога, хорош ли у меня сегодня цвет лица?» «Лучше, чем у кого бы то ни было на свете», - отвечает девушка. Большей частью барон в это время уже покидает замок, но сегодня он остается дома целый день. Позавтракав, он пошел вместе со старшим сыном обозревать свое обширное и сложное хозяйство: это занятие отнимет у него время до самого полудня, до обеда. Супруга барона отправилась к собравшейся у ворот замка толпе нищих и калек, чтобы раздать им обычную милостыню. Среди бедняков, посетивших сегодня замок, оказался престарелый пилигрим, возвращающийся из далекого странствования.