Много впереди - [7]

Шрифт
Интервал

— Вставай, проклятьем заклейменный, — в другой — Смело, товарищи, в ногу, — шипят автомобили, гремят трубы, и ничего, что разное— выходит дружно и главное весело.

— Аэроплан — крикнул Костя Трунин.

Ребятишки все головы задрали: на голубом небе плавно плывет блестящая птица, дрыгает слегка крылышками, поет песню, будто кузнечик потрескивает.

— Вот бы на аэроплане, — загорелся Колька, заволновался, задергался, а Катя испуганно прижалась к его руке.

— Нет, страшно, и мама не позволит, — подумала и добавила: — А с вами и не страшно бы.

Докатились, наконец, и до площади. Площадь огромная — конца-края не видно, но народу такая куча, что еще теснее, чем на Тверской, не провернешься никак, и со всех сторон новые и новые напирают.

— Детские автомобили вперед пропустить, — передавалось откуда-то издалека приказание от одного к другому.



Засвистел автомобиль пронзительно, Соловью-разбойнику впору, и стал вперед продираться. Народ ругался, а пропускал, ребята чувствовали себя такими важными, важными, даже малыши смотрели вниз на бородатых рабочих снисходительно.

Толкались, толкались, наконец, выбрались на середину к самому помосту: тут еще множество автомобилей с ребятами стояло, к ним и завернули, на самый перед выпятились и встали.

— Приехали, баста, — сказал шофер, ручку отвернул и слез, пошел курить к соседнему автомобилю.

В это время музыка загремела, загрохотала, а народ шел рядами мимо помоста и ребячьих автомобилей.

Помост увешан флагами, украшен зеленью, много на помосте людей, все больше в серых солдатских шинелях. Кричат они тем, что проходят мимо, машут руками и фуражками, поздравляют с праздником, что-то о войне слышит Колька, о врагах, а внизу уже не пешие, а конные едут с винтовками и красивыми красными знаменами.

Один с помоста такой усатый, в очках, громким голосом речь говорит:

— Вот — дети, наше прекрасное будущее. Если мы не доживем, они придут нам на смену.

Рукой на ребячьи автомобили взмахнул, и вся площадь заревела, заклокотала, замелькали вверх шапки, флаги, платки.

Неужели это все в их честь, ребятишек Лукьяновских, Варваринских, Козихинских и других прочих, которых только за вихры драли и в угол ставили.

Неужели это на них тысячи глаз сейчас смотрят.

Кольке даже как-то неловко стало, съежился, за Катину спину нагнулся, и в носу щекотно — как бы не зареветь.

А Костя Трунин — ничего, фуражкой машет и «ура!» кричит. Катя тоже кричит тоненьким, таким жалобным голоском, как котенок мяучит.

Колька приободрился, выглянул, — шагают мимо них новые и новые ряды в солдатских шинелях, что-то кричат им, улыбаются, руками машут.

Нагнулся Колька за край автомобиля, смотрит пристально. Вдруг в рядах мелькнула рыжая борода подстриженная и улыбка такая знакомая. Не сразу опомнился — отец. А может, огляделся. Хотел прыгнуть, совсем изогнулся, туда вниз бы к нему, в серые ряды, зашагать бы в ногу, раз, два, раз, два, под развевающимся гордо красным знаменем.

Анна Григорьевна за пиджак потянула.

— Вывалишься, обалдел совсем.

А ряды все новые и новые наступают.

Пропала рыжая борода, не найти теперь, не разыскать никогда.

— Ну, держись, ребятишки, — крикнул шофер.

Зафыркал автомобиль, загудел, дрогнул и понес опять ребят по площадям, бульварам, улицам, переулочкам.

IV

В ПОХОД

Отец исчез незаметно. Жил в казармах, приходил домой все реже и реже. Мать плакала, задумывалась, а как-то получается вдруг письмо.

Мать кликнула Кольку, стоит бледная, конверт в руках дрожит.

Колька стал разбирать кривые буквы и не сразу понял, что писал это отец уже оттуда, с войны. Дочитал письмо, сложил, конверт осмотрел внимательно, побежал стрелой во двор в задний угол, к помойке, там к забору прижался, огляделся, что никого кругом нет, и дал себе волю — заревел.

Жалко отца и обидно, что даже не узнал, как и когда тот уехал, не попрощался как следует.

А в забор кто-то царапается, как мышонок, и тоненький Катин голос раздается:

— Коля, Колечка, это вы?

Слезы вмиг вымерзли у Кольки на глазах, покраснел от одной мысли — вдруг заметит, что он — герой, предводитель, ревет, сказал суровым голосом:

— Ну, что тебе нужно?

Катя смущенно запищала:

— Я хотела вас спросить…

Колька сжалился: взобрался на забор, сел верхом, сказал важно:

— Мне некогда: у меня отец на войну ушел.

Катя всплеснула руками:

— На какую войну?

— На какую? Вот глупая, на настоящую, я сам за ним скоро поеду.

Последние слова сказал Колька, как-то вдруг не подумавши, но, как молния, вдруг сверкнула мысль— ехать на войну за отцом, непременно ехать.

Катя ни слова не могла сказать от ужаса и восхищения, так и стояла с разинутым ртом.

Колька любовался ее изумлением, теперь уже твердо знал, что необходимо ехать на войну, отыскать отца, вместе с ним— под пули и шрапнель. От этой мысли стало радостно, хотя и жутко немного.

С Катей больше нечего разговаривать, что она понимает — девчонка.

С медлительной важностью слез Колька с забора и пошел отыскивать Костю Трунина, с ним посоветоваться можно— человек знающий и бывалый.

Костя был наказан, сидел в своей комнате на подоконнике и зубрил уроки, на Кольку внимания не обратил.

Колька походил, походил вокруг окна и, сломив гордость, окликнул:


Еще от автора Сергей Абрамович Ауслендер
Петербургские апокрифы

Сборник прозы «Петербургские апокрифы» возвращает читателю одно из несправедливо забытых литературных имен Серебряного века. Сергея Абрамовича Ауслендера (1886–1937), трагически погибшего в сталинских застенках, в начале XX века ценили как блестящего стилиста, мастера сюжета и ярких характеров. В издание вошли созданные на материале исторических событий петербургского периода русской истории и подробно откомментированные сборники дореволюционной прозы писателя, а также прогремевший в начале XX века роман «Последний спутник», в героях которого современники узнавали известных представителей художественной богемы Санкт-Петербурга и Москвы.


Маленький Хо

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Партизанский фронт

Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беженцы и победители

Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.


Строки, написанные кровью

Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.


Желтоухий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Аист Лелька

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Макар-Следопыт

Повесть «Макар-Следопыт» (кн. 1–3, 1925–1928) рассказывает о приключениях деревенского паренька, ставшего в годы гражданской войны разведчиком в Красной Армии.