Много шума из-за одного покойника - [28]

— Славный у тебя малыш, — откликнулась я.

Некоторое время я смотрела, как молодой отец догоняет своего шаловливого сынишку, а затем вернулась к дому.

Раз в неделю я посвящаю все утро уборке у Мэла и Хелен Дринкуотер. Им обоим за пятьдесят, и они еще работают: он — окружным инспектором, а она — банковской служащей. Они вовсе не неряхи, но у них большой старинный дом, а также внуки, которые живут на той же улице и постоянно захаживают к дедушке и бабушке.

Хелен Дринкуотер из тех женщин, которые не любят, чтобы им перечили. По каждой комнате она готовит список дел, предназначенных для выполнения за те три с половиной часа, что я нахожусь в их доме. К слову, вначале миссис Дринкуотер пыталась добиться от меня, чтобы я по мере выполнения вычеркивала дела из списков и оставляла эти листки в соответствующих комнатах. Я проигнорировала ее требование. Скажу прямо, пока я еще только осваивалась в доме Дринкуотеров, списки мне очень помогали, но теперь все это крючкотворство во время уборки — просто детский сад.

Миссис Дринкуотер — я обещала себе никогда не называть ее Хелен — проглотила мое неповиновение. В первые свои визиты я клала ее списки в комнатах на видное место. Затем миссис Дринкуотер оставила рядом со стиральной машиной кучу грязного белья вместе с запиской: «Суньте все это в машину, пусть постирается и просушится». Для первого раза я скрепя сердце выполнила наказ, а во второй сама оставила хозяйке записку: «Не указано ни в одном из списков». После этого Хелен Дринкуотер больше не нагружала меня дополнительными обязанностями.

Двухэтажный дом начала прошлого столетия в теплых утренних лучах смотрелся очень уютно. Он окрашен в светло-желтый цвет, отделка на нем белая, а ставни — темно-зеленые. Дом отстоит далеко от улицы, к которой относится. Ясно, что такие постройки встречаются только в старейшем из сохранившихся кварталов Шекспира. Позади дома на целые пол-акра простирается лес, который Дринкуотеры оставили нетронутым.

Этим утром мне было о чем поразмышлять. Маршалл объявил, что ушел от Теи, таким тоном, словно сообщал некое важное для меня известие. Надраивая ванную на втором этаже, я раздумывала о том, сохранится ли у Маршалла после вчерашнего разговора хоть капля интереса ко мне. Уже несколько раз случалось так, что, почувствовав в мужчине нечто большее, чем просто дружескую симпатию, я неизменно обращала его в бегство одним лишь рассказом о своем прошлом. Правда, за единственным исключением — нашелся такой, которого мое признание так возбудило, что он сам попытался изнасиловать меня. Я тогда отбилась, но не сразу и не без труда. После того случая я и решила заняться боевыми искусствами, впоследствии они обернулись для меня одной из приятнейших жизненных составляющих.

Все эти мысли барабанили по моему сознанию, как дождевые капли, падающие на обочину, довольно занимательные, но не всепоглощающие. В то же время я успевала думать и о затычке для ванны, и о том, куда деть книжку комиксов, найденную за унитазом. Я насторожилась лишь тогда, когда половицы на первом этажи скрипнули вторично.

Я замерла, как была, с губкой в руке, которой собиралась начищать раковину. Я глядела в зеркало, но ничего не видела, и прислушивалась, не скрипнут ли половицы еще раз.

Дринкуотеры, уезжая на работу в четверть девятого, оставляют кухонную дверь незапертой, поскольку знают, что уже через пятнадцать минут появлюсь я. Приходя к ним, я запираюсь на ключ, хотя в этой части Шекспира дневные ограбления — дело неслыханное.

Кто-то пробрался в дом именно в этот промежуток времени. Я закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, затем осторожно стянула с рук резиновые перчатки, стараясь сделать это бесшумно. Неизвестный еще не поднялся по лестнице — я успею занять более выгодное положение.

Снимать обувь не было времени. Я тихо переступила порожек ванной, вспоминая, где на втором этаже скрипит пол. Если распластаться по стене в коридорчике, расходящемся от лестницы под прямыми углами, то я смогу напасть на незваного гостя, когда тот окажется у верхней площадки.

Я прокралась поближе к лестнице, попутно встряхивая кистями рук, чтобы расслабить мышцы. Сердце билось частыми толчками, голове стало легко и бездумно, однако внутренне я была готова — не струшу, дам отпор!

Но мне необходимо было лучше расслабиться. Я чувствовала напряжение во всем теле — это замедлит реакцию. Столько всего предстоит передумать!

Он стоял на лестнице. Руки у меня сжались в кулаки, а ноги налились силой для удара. Сердцебиение гулко отдавалось во всем теле.

До меня донеслось шуршание, словно кто-то задел на ходу стену — совсем близко! — затем еще один негромкий звук неопределенного происхождения. Я чувствовала, что хмурюсь против воли.

Кажется, там что-то звякнуло?.. Снова скрип половиц. Теперь уже точно — на нижних ступеньках?.. Я в недоумении покачала головой.

Снова звук шагов — еще дальше, уже не на лестнице, а на пути в кухню. Он уходит! Этот сукин сын удирает!

Я ринулась к лестнице и, не обращая внимания на что-то белое, лежавшее на одной из ступенек, слетела вниз. Ярость захлестнула меня с такой силой, что я не чуяла под собой ног. Но, ворвавшись в кухню, я услышала лишь, как грохнула дверь черного хода. Я подоспела туда буквально через несколько секунд, но злоумышленнику хватило времени на то, чтобы скрыться в лесу позади дома Дринкуотеров.