— Я…
Индия онемела, потрясенная его внезапным признанием.
— Что ж, я расскажу тебе, как все было. Я влюбился в тебя сразу же, как только увидел, в тот самый момент, когда ты подошла ко мне на вечеринке.
— Но то, что я сказала тогда… Моя клятва…
— Сначала я не был уверен, что слышал именно твои слова. А когда убедился, не знал, что делать. Я решил проучить тебя, думал, позабавлюсь с тобой, а потом брошу. Но вскоре понял, что уже не в силах. Поэтому, когда ты сказала, что выйдешь за меня замуж, я тут же ухватился за такую возможность.
— Почему же ты?..
— Потому что я не знал твоих чувств.
— Разве я никогда не говорила тебе о них? Я же согласилась стать твоей женой!
— Вопрос в том — почему? Я богат, и нам хорошо в постели. Я пытался убедить себя, что этого достаточно. И только здесь, в церкви, понял, что связываю тебя этой женитьбой. Женитьбой без любви. Я вспомнил своих родителей и представил себе, во что в скором времени превратится наш брак. Я понял, что должен тебя отпустить.
— Что ж, в этом ты преуспел, — глухо произнесла Индия.
— А что еще, — мягко продолжил Эйден, — можно было сделать? Я намеренно довел все до крайности, чтобы оскорбить тебя, чтобы ты не вернулась ко мне. Нам нужно было расстаться. Если бы мы вновь встретились, я уже не отпустил бы тебя. А я не хотел, чтобы ты попалась в эту ловушку, а потом возненавидела меня, как моя мать — моего отца. И я решил расстаться с тобой.
— Освободить… — повторила Индия. Она никогда не рассматривала его поступок с этой точки зрения. Теперь же его поведение казалось ей удивительно честным, благородным и, как ни странно, полным любви. И вот теперь он вновь хочет уйти, он вновь хочет освободить ее — и ее отца.
— Эйден, — тихо начала она, — ты забыл кое-что очень важное.
— Что?
— Твои родители никогда не любили друг друга, они даже не знали, что такое любовь. А мы знаем.
Эйден побледнел: — Мы?
— Да. — Она приблизилась и протянула к нему руку. — Неужели ты до сих пор не понял? Я тоже люблю тебя.
Казалось, что Эйден ничего не слышит. Но уже в следующее мгновение он схватил ее в объятья, прижал к себе.
В его поцелуе было все: тоска и боль, не отпускавшие их весь год, надежда и какая-то новая страсть.
Прошло довольно много времени, прежде чем Эйден поднял голову. Он сел на ближайшую скамейку и потянул Индию за собой.
— Это правда? — неуверенно спросил он. — Ты любишь меня?
— Да, Эйден, я люблю тебя всем сердцем. И мне неважно, богат ты или беден. Когда ты был Одиноким Волком, я все равно любила бы тебя.
— Несмотря на то, что я…
— Несмотря на все на свете!
— Господи, какой же я дурак! Почему я не видел этого?
— Наверное, из-за твоих родителей. И из-за моей глупой клятвы. Поэтому ты и поверил отцу, когда он сказал, что это я хочу получить добрачное соглашение.
— Я должен был поговорить с тобой! Но не мог… Боялся, вдруг ты признаешься, что тебе нужен не я, а мои деньги.
— Деньги… Отец поступил очень некрасиво. Ты сможешь простить его?
— Раз ты любишь меня, я смогу сделать все что угодно.
— Эйден… — Она нежно улыбнулась ему.
— Для тебя я готов абсолютно на все. Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливой. И… пойдем со мной!
— Куда?
— Подожди — увидишь.
Они встали со скамьи, и Эйден подвел ее к алтарю. Они остановились на том самом месте, где стояли год назад. Эйден повернулся к Индии, глаза его сияли, он крепко сжимал ее руку.
— Индия, милая моя. Скажи, ты выйдешь за меня замуж? Ты позволишь мне доказать, как глубоко и искренне я люблю тебя?
— А тебе обязательно спрашивать? — улыбнулась Индия.
— Я хочу услышать твой ответ. Пожалуйста, скажи…
— Да! — воскликнула Индия. — Да, да, да! Она подняла на него свои сияющие глаза и неожиданно рассмеялась.
— В чем дело?
— Я вспомнила о букете, который ты поймал год назад. Ты еще сказал, что, по примете, поймавший должен жениться первым. Похоже, ты не ошибся.
— О Господи, дорогая моя! Иди ко мне, я тебя поцелую!
Индии показалось, что ее душа готова покинуть тело, так неистов был его поцелуй. Наконец он оторвался от нее и взглянул ей в глаза.
— Боже, Индия, я должен признаться в ужасной вещи…
— Да?
— Да! Желания, которые ты во мне будишь, меньше всего годятся для церкви.
— А для чего они годятся? — У Индии озорно заблестели глаза.
— А то ты не знаешь, чертенок!
— Может быть, и знаю, — не стала спорить она. — Что ж, пора идти. Ты получил мое согласие у алтаря. Тебе принадлежат мое сердце и моя рука. Пойдем, поищем подходящее место для земного рая, где мы будем жить долго и счастливо, где будем любить друг друга.
И рука об руку они направились к выходу, оставив в прошлом все, что разделяло их.
