Мнимые люди - [41]

— За то, чтоб жизнь была прекрасна и продолжалась как можно дольше. И чтоб момент, когда мы окажемся вот на этом вот столе, наступил для нас ещё не скоро, — и студент довольный собой оглядел собравшихся, наблюдая за реакцией.

— Это точно… — согласился со студентом, хмурый санитар.

Дядя Лёша только крякнул, показывая что он тоже согласен и тост вероятно тож хорош.

«Дуримар» усадил студента на место, чокнулся за здравие со всеми, своим гранёным стаканом и потянул было руку уже ко рту, как в кабинет ворвался, широко распахивая дверь и впуская «могильный» холод, капитан Прохоров, с бледным как смерть лицом:

— Гуляем-с. Ну-ну… — прохрипел он обшаривая взглядом стол. Уцепился за початую бутылку водки. Цапнул её рукой и опрокидывая её себе в рот, жадно заглотал бесцветную жидкость.

— Хеть… — крякнул дядя Лёша, и последовав примеру капитана, залпом опорожнил свой гранёный стакан.

«Дуримар» наоборот поставил на стол, так и не притронувшись, наполненный стакан и от удивления раскрыл рот, глядя как капитан Прохоров легко уговаривает их драгоценную бутыль водки. Остальные молча, тихонько выпили и похватав закуски приготовились к началу работы.

Капитан Прохоров опустошив бутылку на половину, обтёрся рукавом кителя и громко выдохнул. А его пустой желудок недовольно икнул, а мозг наоборот благодарно прослезился. Вернул водку на место, следак отыскал на столе маринованный огурчик, да такой чтобы побольше и в два приёма схрумкал.

— Принимай жмурика «Дуримар», — с отдышкой обратился капитан к патологоанатому. — Отчёт нужен срочно. Я тут те чёрти что привёз. Твое дело разобраться, а моё начальству доложить.

Что ж, посиделки отменяются и «Дуримар» подвязав зелёный халат, надел на голову чепчик и выбрался из-за стола:

— Пойдём, посмотрим на твоё чёрти что, — вздохнул он, направляясь к выходу. — Вот вечно ты капитан мне работку не вовремя подбрасываешь.

Выйдя в коридор, «Дуримар» — привычный ко всему, посмотрел на спецназовца, потом на двух санитаров с носилками и махнув рукой, повёл прибывших по коридору, в девятый кабинет, в шутку прозванный кем-то — «мясницкой».

Уже идя по коридору, «Дуримар» с беспокойством поглядывал на Прохорова. При всей своей внушительной комплекции, капитан выглядел каким-то уж пришибленным сегодня: бледный с лица, глаза лихорадочно блестят, а руки, то и дело сотрясаются мелкой дрожью. Покачав головой, «Дуримар», скосил глаз на спецназовца, сопровождавшего капитана, с виду тот был спокоен, хотя разве поймёшь его состояние, когда лицо скрыто маской. Ну а санитары, с сонными лицами, ясно дело, шли угрюмые и злые.

В кабинете санитары бросили мешок с телом на «разделочный» стол и с явной радостью на лице, удалились восвояси.

«Дуримар» нацепил латексные перчатки, подошёл к столу включая светильник.

— Ну-с посмотрим кого ты мне привёз, — произнёс он, расстегивая чёрный пластиковый мешок, с такой интонацией, будто распаковывал долгожданный подарок. — Так, и кто у нас здесь? Ага, мужчина средних лет. Лет тридцати пяти — сорока. Славянской внешности. Одет прилично, значит не бомж. И то хорошо, а то знаешь как-то уже надоело с бомжеватыми жмуриками возиться, — попытался невинной шуткой разрядить обстановку, трупный врач. — Личность трупа установили? — обратился он к мечущемуся капитану, продолжая неспешный осмотр.

— Ещё нет, устанавливаем. Ты давай, давай смотри дальше.

— Ага. Смотрим дальше, — патологоанатом рассмотрев торс мужчины, расстегнул мешок до конца. — Матерь божья! — испуганно вскрикнул «Дуримар», глядя на изломанные ноги трупа, — вы чё там в своей ментовке, совсем озверели. Трупам уже ноги стали ломать.

— Никто ему ничего не ломал. Так уже было, — зло выплюнул Прохоров, отвечая на оскорбление.

— Так вы значит бедного калеку застрелили. Зачем? — глядя поверх очков поинтересовался патологоанатом.

Прохоров после этих слов, резко встал и:

— КАЛЕКУ! — взбешённо заорал он. — Да если хочешь знать, этот твой «калека» половину моих людей положил! Хороших людей! Двоих спецназовцев и Петруху… Петруха, ну как же это так-то. Эх… — смахивая с глаз набежавшие слёзы, вздохнул капитан. — Ведь совсем же зелёный был. Только в отдел пришёл. А я его не уберёг… И зачем я только туда сунулся! Ну почему я не дождался подкрепления? Дурак! — сжимая пудовые кулаки, до скрипа суставов, выкрикнул он. — Дурак, дурак… Никогда себе не прощу. Прости меня Петруха, если сможешь.

— Петруха? — спросил «Дуримар», больше обращаясь к себе, чем к капитану. — Постой это не тот ли малец с которым ты приезжал на прошлой неделе? Правда не помню зачем, — теперь уже вопрос адресован был капитану.

Прохоров только утвердительно кивнул, ели сдерживая слёзы, скупые мужские слезы, но в них было намного больше боли и горя, чем в обильных потоках, истеричной женщины.

— Да как же так?! Когда? Да что же случилось-то, в конце-то концов? Мне может кто-нибудь объяснить внятно, — занервничал патологоанатом переводя встревоженный взгляд с Прохорова на спецназовца и наоборот.

Следователь посмотрев в расстроенное и ничего непонимающие лицо «Дуримара», догадался наконец, что проинформировать-то врача о происшествии, до сих пор, никто и не удосужился. Пришлось тогда ему снова, в подробностях, пересказать происшедшее с ним и его группой. Трудностей это не доставило. Картина случившегося происшествия, до сих пор как живая стояла перед его глазами.