Мнемоскан - [67]

Но ничего не помогало. Не помогало надолго, не помогало навсегда.

А я не доверял местным докторам. Посмотрите, что они сделали с несчастной Карен! Синий код, куда там!

И всё же…

И всё же я должен был сделать что-то. Я — не машина, не робот. Я не такой, как тот, другой я, этот доппельгангер, свободный от боли и страданий. У меня болела голова. Когда случался приступ, она болела как тысяча чертей.

Я вышел из своего номера и запрыгал в лунной гравитации по направлению к больнице.

Нашим следующим свидетелем был Эндрю Портер, который приехал из Торонто в дополнение к полудюжине функционеров «Иммортекс», которые уже находились здесь.

— Доктор Портер, — сказал Дешон, — какое образование вы получили?

Место свидетеля было немного маловато для человека его роста, но Портеру удалось втиснуть туда ноги, сев наискосок.

— Я получил Ph.D. в области когнитивистики в Университете Карнеги Мелон, и мастерские степени по электротехнике и компьютерным наукам в Калтехе.

— Вы когда-либо работали в академической сфере?

Брови Портера, как всегда, жили своей жизнью.

— Несколько раз. В последний раз я был старшим научным сотрудником в Лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского Технологического Института.

— Должен сказать, что меня повеселил сегодняшний фокус миз Лопес с монетой, — сказал Дешон. — Но у вас, как я понимаю, есть настоящая золотая медаль, не так ли?

— О, да. Вернее, я был в составе команды, которая её получила.

— Вы принесли её с собой? Мы можем её увидеть?

— Конечно.

Портер вытащил из кармана пиджака довольно большую коробку и открыл её.

— Улика истца номер три, ваша честь, — сказал Дешон.

Поднялась обычная суматоха, после которой вещественное доказательство было приобщено к делу. Дешон поднял медаль к объективу камеры, демонстрируя сначала одну, а потом другую её сторону; изображение проэцировалось на стену позади Портера. На одной стороне была выгравирован стоящий вполоборота человек с тонкими чертами лица, курсивная надпись: «Может ли машина думать?» и имя «Алан М. Тьюринг». На другой стороне был бородатый человек в очках и имя «Хью Дж. Лёбнер». На обоих сторонах вдоль края шла надпись «Лёбнеровская премия».

— Как она к вам попала? — спросил Дешон.

— Мы получили её в награду как первая группа, сумевшая пройти тест Тьюринга.

— И как вы это сделали?

— Мы скопировали человеческого разум — разум Сэмпсона Уэйнрайта, также выходца из MIT — в искусственный мозг.

— И вы продолжаете работать в этой области?

— Да.

— Где вы работаете сейчас.

— В компании «Иммортекс».

— В качестве кого?

— Я старший научный сотрудник. Моя должность называется «директор по технологиям реинстанциирования».

Дешон кивнул.

— И как бы вы описали то, чем вам приходится заниматься на работе?

— Я слежу за всеми аспектами процесса переноса личности из биологического носителя в наногелевую матрицу.

— Наногелевая матрица — это материал, из которого вы создаёте искусственные мозги?

— Именно.

— То есть вы — один из разработчиков процесса мнемосканирования, с помощью которого «Иммортекс» переносит сознание, и вы продолжаете руководить применением этого метода в компании «Иммортекс», верно?

— Да.

— Тогда, — сказал Дешон, — не могли бы вы нам объяснить, как в человеческом мозгу возникает сознание?

Портер покачал своей удлинённой головой.

— Нет.

Судья Херрингтон нахмурился.

— Доктор Портер, вы обязаны отвечать. Я не хочу слышать никаких отговорок о корпоративных секретах или…

Портер попытался повернуться к судье вместе со стулом, но не смог.

— Не в этом дело, ваша честь. Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю ответа. И никто не знает, насколько мне известно.

— Позвольте мне уточнить, доктор Портер, — сказал Дешон. — Вы не знаете, как работает сознание.

— Именно так.

— Но, тем не менее, вы умеете его копировать? — продолжал Дешон.

Портер кивнул.

— И это всё, что я с ним умею делать.

— Что вы имеете в виду?

Портер очень убедительно сделал вид, будто раздумывает о том, с чего начать, хотя мы, разумеется, репетировали его выступление много раз.

— Программисты пытаются воспроизвести человеческий мозг в компьютере уже больше столетия. Кто-то считал, что для этого достаточно лишь подобрать правильные алгоритмы, другие пытались строить математические модели нейронных сетей, третьи — что это как-то связано с квантовыми вычислениями. Никто из них не достиг успеха. О, компьютеры теперь умеют делать всякие умные штуки, но пока что никому не удалось построить с нуля компьютер, который бы обладал самосознанием как я или вы, мистер Дрэйпер. Ни разу, к примеру, ни один компьютер не попросил «Не выключайте меня». Ни разу ни один компьютер не задумался о смысле жизни. Ни разу не написал роман-бестселлер. Мы думали, что способны научить машины делать подобные вещи, но пока что мы этого не умеем. — Он посмотрел на присяжных, потом снова на Дешона. — Однако перемещённые биологические сознания, которые мы создаём, способны на всё это и многое другое. Они способны на те же виды мыслительной деятельности, что и другие люди.

— Вы сказали «другие люди», — заметил Дешон. — То есть вы считаете копии людьми?

— Разумеется. Эта медаль свидетельствует о том, что они целиком и полностью проходят тест Тьюринга: нет такого вопроса, на который они не ответили бы неотличимо от ответов других людей. Они — люди.