Мне тебя так не хватает! - [3]

".

– Мамуль, знаешь что? – дрогнувшим голосом начала Оля. – Прости меня, пожалуйста, за всё! Я знаю: я доставляла тебе много огорчений. Наверное, не сосчитать, сколько морщинок и седых волос прибавилось у тебя из-за моих выходок… И вообще, я иногда просто по-свински вела себя. Не слушалась тебя. Хамила. Делала всё наперекор, потому что мне казалось, что я – умнее тебя… Но я обещаю тебе: теперь это останется в прошлом. И я сделаю все, чтобы ты… чтобы ты…

Самообладание окончательно изменило Оле, и слезы дождем закапали в чашку. Такие же горячие, как и чай. А может быть, еще горячее…

– Ну, что ты, дочурочка моя? – запричитала мать, вскакивая и бросаясь к дочери, чтобы обнять ее. – Да как же я могу обижаться на тебя? Ты ж – моя родненькая кровиночка! Мышонок мой маленький! Успокойся, глупышонок, не надо плакать! Слышишь? А то и я сейчас разревусь, и потекут тогда наши слезы так, что мы соседей снизу затопим!.. Мы ведь любим с тобой друг друга, правда? И это – самое главное!..

На какую-то долю секунды Оля вдруг увидела себя с мамой как бы глазами постороннего наблюдателя – и невольно ужаснулась.

Боже, неужели я действительно схожу с ума? Ведь я прекрасно знаю, что мы обе ведем себя сейчас неестественно. И все-таки поступаю так, как следует поступать в подобной ситуации. Но не потому, что Агентству удалось вбить в меня свои идиотские рекомендации и советы. Совсем не поэтому. Просто я действительно поверила…

Но тут же она разозлилась на себя и усилием воли отогнала крамольные мысли.

В конце концов, если уж на то пошло, не я одна – весь мир сошел с ума. Да и сумасшествие бывает разным. Например, кто-то в приступе безумия хватается за нож, чтобы убивать, а кто-то, наоборот, становится добрым и доверчивым, как ребенок. Разве плохо, если люди сходят с ума от любви к своим ближним? Уж лучше стать таким ненормальным, чем быть психически здоровым, но равнодушным и жестоким!..

Перед сном мать решила принять душ.

Ну вот, с ужасом подумала Оля. Сейчас-то всё и раскроется.

В голове не укладывалось, как Агентство могло решить эту проблему.

Однако, видимо, оно все-таки ее решило, потому что из-за двери ванной вскоре послышался шум льющейся воды, плеск струй и даже звук падения мыла в ванну. Потом до Оли донеслось неразборчивое пение – и песенка была именно той, которую она исполняла в подобных случаях: "Говорят, что я – некрасивая…".

Олю снедало любопытство. Она осторожно приоткрыла дверь в ванную – и тут же отпрянула. Горячий пар стоял плотным столбом, и за матовыми створками душевой кабины ничего нельзя было разобрать, кроме смутного силуэта.

Оля подошла вплотную к кабине и уже протянула было руку к дверце, но, постояв так несколько секунд, повернулась и вышла из ванной.

"Зачем тебе это надо?", спросила она себя. Разве тебе хочется разувериться в своем счастье? Вспомни, в детстве у тебя была большая говорящая кукла по имени Жаклин. Тебе было интересно с ней до тех пор, пока в один прекрасный день ты не вспорола ее пластиковый живот ножницами и не увидела внутри печатные платы, микропроцессоры, систему рычагов и приводов. После ремонта красавица Жаклин стала прежней, но ты перестала с ней играть…

Мама вышла из ванной раскрасневшейся, с влажными волосами, укутанными полотенцем на манер чалмы, и на ней был старенький, но такой теплый и практичный халат.

– Котенок, ты не обидишься, если я пойду лягу? – спросила она. – Когда примешь душ, приходи, и мы еще поболтаем перед сном… Хорошо?

Оля кивнула, и мать направилась в свою комнату. Но на полпути, обернувшись, сказала такое, от чего у Оли оборвалось сердце:

– Знаешь, у меня такое чувство, будто мы с тобой не виделись целую вечность!

Однако деваться было некуда, и Оля растянула губы в натужной улыбке:

– Выходит, нам с тобой повезло, мамуль. Если вечность для нас ничего не значит, то мы с тобой – бессмертные.

– А ты всё такая же, – с внезапной грустью констатировала мать. – И всё так же неудачно шутишь…

"Неужели она что-то заподозрила?", сама собой возникла мысль у Оли. И тут же ее обожгло: а всё ли я убрала утром в ее комнате? Правда, мама вроде бы еще туда не заходила. Во всяком случае, при мне… А до меня она и тем более не могла туда зайти. А если Агентство допустило просчет, и что-то сработало не так, как они предполагали?!..

И Оля завопила:

– Мама, подожди! Не входи туда!

И, опередив мать, стремглав кинулась в спальню.

Нет, там всё было в порядке. Кровать безупречно заправлена. Тумбочка в изголовье безупречно пуста. Воздух идеально проветрен сплит-системами. Ни единой улики, как сказал бы какой-нибудь детектив, расследующий странное преступление. Только в данном случае Оля чувствовала себя, скорее, преступником, чем следователем.

– Что с тобой, доченька? – донесся из-за спины испуганный голос матери. – Что происходит? Опять ты меня пугаешь!..

– Прости, мамуль, – сказала Оля, обессиленно привалившись плечом к дверному косяку. – Просто мне показалось, что… Ладно, неважно. Ложись, а я постараюсь не задерживаться в ванной…

Мама изучающе смотрела на нее. Видно было, что Олино объяснение ее до конца не удовлетворило, но вслух она больше ничего не сказала. Проскользнула внутрь мимо Оли, обдав ее душистыми ароматами геля и шампуня (еще одно очко в пользу Агентства!), подошла к кровати (тут Оля, спохватившись, вовремя откинула покрывало), легла (Оля заботливо накрыла ее одеялом до пояса), открыла тумбочку и… опять уставилась непонимающе на дочь.