Мне отмщение - [132]
- Это уже неважно. Все, что я должен сделать, я сделаю. Потому что больше это сделать некому.
- Я знаю, - вздохнул Иорвет.
И быстро обернулся к халифу. Тот нахмурился и поманил Тарега к себе.
Оказалось, что вокруг поутихло. Всех, кого надо, уже сволокли к западной стене и принялись по-одному вытаскивать в сад. От длинного ряда кипарисов доносился хрипловатый гомон зинджей: они копали ров, и он заполнялся водой быстрее, чем ее успевали вычерпывать.
- Хватит уже! Глубоко здесь, глубоко! - заорал кто-то со ступенек ивана.
- Пощады! Взываю к милости эмира верующих! - донеслось от стены, где кто-то забрыкался в руках воинов хурса.
Молодой человек на тронном тахте лишь досадливо поморщился. И коротко мотнул головой - нет, мол, что еще за глупости. Воины-сумеречники, державшие дрыгающегося человека в съехавшем с плечей халате, с равнодушными лицами подняли и потащили приговоренного прочь. Тот рвался изо всех сил, но сумеречники шагали плавно, не сбиваясь с шага, словно и не чувствовали трепыхающуюся между рук тяжесть.
Молодой человек еще раз поморщился и перевел глаза на вставшего у ступеней тронного возвышения нерегиля.
- Что-то ты от меня скрываешь, - поставив локоть на колено и все так же пощипывая бородку, сказал аль-Мамун.
Их глаза оказались почти вровень - тахт низкий, а ступенек к нему много.
- Ты тоже две недели ничего мне не говорил, - угрюмо отозвался Тарег.
И одобрительно фыркнул:
- И даже не думал, надо же...
- Мой наставник аль-Асмаи был не только знатоком ашшари, но и суфием. Он учил меня сосредоточению, - сухо отозвался халиф. - Так чего ты мне не сказал?
- Это касается меня одного, - прижал уши нерегиль.
- Задумаешь опять сбежать - смотри мне... - аль-Мамун погрозился своей железной палкой так, что стало понятно - не шутит.
- Я уже понял - мука, вода, лепешки, - дернул плечом Тарег.
- Чего? - удивился человек.
- Я хотел сказать, водяное колесо, - хмуро поправился нерегиль.
- Даже не думай, говнюк, - процедил аль-Мамун. - С того света достану - клянусь девяносто девятью именами Высочайшего.
При упоминании Имени Тарик вдруг просиял:
- О мой господин! В письме ты клялся Всевышним, что заставишь меня почувствовать свой гнев! И что ж, ты не сдержишь обещания? Может, мне все-таки поработать недельку? На водяном колесе, а?
Халиф отрезал:
- Всевышний за великодушие не наказывает - милосердие, оно превыше любой клятвы, чтоб ты знал.
- Да-да-да, - прошипел Тарик, щурясь и снова прижимая уши. - Мир полон этому свидетельств, я знаю.
В саду оборвался очередной жалобный вскрик. За ним последовал тяжелый всплеск упавшего в воду тела. "Закапывайте эту яму!", заорали из-за деревьев.
Аль-Мамун тяжело вздохнул. И спросил:
- Так ты определился?
- Все еще нужно?
- Мне - нужно. Я хочу знать, с кем я разговариваю. С вещью я буду разговаривать по-другому.
Нерегиль закусил иссиня-бледную губу и скривился, как на лимон.
Из-за шелестящей пелены дождя, заволакивавшей сад вместе с сумерками, донесся новый вопль. Кто-то кого-то умолял о пощаде и клятвенно уверял в своей невиновности.
- Кстати, - встрепенулся халиф. - Чего ты набросился на ту сумеречницу? Джунайд сидел у всех на виду, чего б тебе было с ним не подраться? Зачем ты полез в мой харим, о бедствие из бедствий?
В ответ Тарег искренне удивился:
- Зачем мне Джунайд? Он же смертный дурак - с него спросу нет...
- Тьфу на вашу птичью солому внутри головы, - ошарашенно пробормотал аль-Мамун. - Смотришь, смотришь на вас - вроде как мы, на двух ногах ходите. А как спросишь о чем - тьфу...
Лицо Тарика вдруг сделалось очень, очень спокойным. Он сказал:
- Ты тоже можешь спросить меня. О чем-нибудь важном.
Аль-Мамун долго молчал, изучая бледное до синеватых прожилок, нечеловеческое лицо.
И спросил:
- Ну а если не пущу к ней? Что тогда?
- Тогда будешь доставать меня с того света, - очень спокойно ответил нерегиль. - И плевать мне на все твои водяные колеса.
И еще сказал:
- Для меня это дело чести.
Подумал, и прибавил:
- ... И долга.
Подумал еще, и прибавил:
- ...Абдаллах.
Халиф долго молчал. Потом медленно кивнул. И сказал:
- Завтра доложишь, как нам прорваться через хребет аль-Маджар. Сейчас - иди, куда хочешь...
Подумал, и добавил:
- ... Тарег.
Нерегиль опустился на одно колено и склонил голову:
- Благодарю тебя, мой повелитель.
Айко, согнувшись, чтобы придержать у колен расходящиеся края платьев, вбежала в комнату:
- Сюда... ах... сюда идет Тарег-сама!
Майеса вскрикнула и подскочила на одеяле. На застеленном циновками голом полу одиноко темнела чашка с недоеденным супом, из нее торчала ложка.
- Оооо, какой беспорядок! - застонала аураннка.
Ахая и охая, Саюри заметалась по покою:
- Платье подать?..
- Зеркало! - умоляюще вскрикнула Майеса, в ужасе ощупывая белую повязку, стягивавшую надо лбом волосы.
Как и полагалось занемогшей, кроме повязки с крошечным бантиком, ей полагалась только самая простая лента, стягивавшая волосы под затылком. Ну и белые хитама, от которых лицо зеленее, чем у покойницы.
На аш-Шарийа обрушилось великое бедствие — из Великой степи в земли верующих вторглись орды кочевников, и войска халифа оказались бессильны перед ними. В пророчестве сказано, что отразить нашествие и спасти страну может только военачальник из волшебного народа аль-самийа — пленник, привезенный с далекого запада и связанный клятвой служения престолу. Он должен стать верным слугой халифу и защитником народу аш-Шарийа. Но ждать ли добра от разъяренного существа, полного ненависти к поработившим его людям? И сумеет ли халиф приручить своего Ястреба?
Золотой век подошел к концу: халиф Харун ар-Рашид умер, в завещании разделив царство между двумя сыновьями. На троне сидит старший — пьяница и извращенец. Умный и порядочный младший назначен наследником. Народ ропщет, приближенные младшего брата плетут заговор. На базарах поговаривают, что скоро начнется гражданская война. Приграничье терзает секта воинственных еретиков — и халиф вынужден разбудить Стража Престола. Сумеет ли могущественный маг и военачальник защитить взбалмошного юнца на троне? Это вопрос жизни и смерти как для заговорщиков, так и для сторонников незадачливого правителя.
Про карматские земли ходит множество слухов: там, говорят, от нечисти не протолкнуться. А еще там самая плодородная земля - райский сад, да и только. А войско карматов, рассказывают, - неисчислимо. С боями продвигаясь вглубь аль-Ахсы, воины халифа обнаружат, что слухи лгут. Нечисти что-то не видно. Земля - самая обычная. Да и войско карматов вполне исчислимо - у него тройное численное преимущество. Победы добываются ценой тяжелых потерь, враги каждый раз возвращаются с новыми силами, а изматывающий поход вглубь вражеской территории оборачивается кошмаром почище тех, которыми пугали досужие рассказчики.
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Побег из дома привел меня к своей судьбе, которая рассыпалась в прах. Книги, книги, везде книги! Одна книга — одна жизнь. И только я смогу установить равновесие.Мой кот вовсе не кот, настоящий отец оказался богом, а я не та, кем родилась. Моя прошлая жизнь вернулась спустя несколько тысяч лет. И я обрела счастье, к которому так долго шла.
- Уважаемые дамы и господа! - голос как всегда безупречно-элегантного Станислава Григорьевича Попова чуть заметно дрожал от волнения, - - В этом году честь открытия нашего юбилейного, десятого Венского Бала в Москве предоставляется... неоднократной финалистке и победительнице международных турниров по акробатическому рок-н-роллу и спортивным бальным танцам... Екатерине Тихоновой и... Путину Владимиру Владимировичу!! Переполненный Манеж не верил своим глазам - пара не остановилась у микрофонов, а вышла в центр зала.
Что ни день у начинающей магички, то что-нибудь неожиданное. А что-нибудь неожиданное, как известно, редко оказывается чем-то приятным. А если накануне большого праздника сниться страшный сон, то это почти наверное значит, что придется кого-то спасать. Главное, чтобы потом нашелся кто-то, кто будет спасать ее…
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.