— Я удвоил охрану территории, — сказал Лорд, — вызвал из города мою личную стражу, они сейчас патрулируют границу.
— Вы готовы к нападению? — спросил Гард.
— Волчья ипостась метоморфа идеальная пара для любого волка, это самая сильная волчица, которая способна родить здоровое и сильное потомство, — ответил Лорд. — Боюсь, если Шелли через пару дней не выйдет из купален, то волков ничего не остановит.
— Сколько она уже оборачивается? — спросил Гард.
— Всё началось за три дня до полнолуния, — ответил Лорд.
— Больше пяти дней! — воскликнул Гард. — Как там Лаки? Ему плохо? Он же очень близко.
— Лиз заперла его в комнате, — ответил Лорд. — Думаю, тебе следует проверить его и успокоить.
Гард развернулся и на вампирской скорости помчался к особняку.
Комната Лаки была закрыта, но ключ торчал снаружи в замке. Гард быстро забежал в комнату и закрыл за собой дверь. Лаки лежал на кровати, всё бельё было скомкано, мальчик выгибался. От него просто исходил жар, суставы его выворачивались, он сжимал зубы от боли и старался не стонать.
«Интересно, кто внушил ему, подростку, что нельзя издавать звуки при боли?» — подумал Гард.
Он быстро разделся по пояс и забрался на кровать, осторожно подхватил Лаки и переложил себе на грудь, нужно остудить тело парня.
Сначала Лаки ворочался, а потом успокоился и засопел в шею Гарда. Скоро всё закончится. Либо Шелли получит волчью ипостась, либо нет, но всё решится в ближайшие сутки или двое.
Гард обнял Лаки за плечи и стал вспоминать.
Воспоминания Гарда.
Первый раз я увидел Лаки, когда тому исполнился год. Я знал, что в клане Лорда появился ещё один оборотень-найдёныш, но меня это мало интересовало. В то время Лорд решил расширить свой бизнес, мне приходилось очень много времени проводить в городе, я редко приезжал в особняк, ночевал в своей квартире в городе.
В этот раз я приехал всего на несколько часов, согласовать с Лордом несколько проектов и уезжать обратно.
В кабинете Лорда не оказалось, я решил поискать его в беседке за домом. Лорд любил читать книги на свежем воздухе. Вампиры имели пониженную температуру тела и не чувствовали холода, только жара приносила им дискомфорт, но с этим можно смириться. Было начало осени, на улице хоть и было прохладно, но солнце ещё не село, и от прогретой за лето земли на улице было комфортно.
Спускаясь со ступенек крыльца, я почувствовал, что кто-то схватил меня за штанину. Я опустил голову вниз и обнаружил ребёнка примерно годовалого возраста. Он пытался подняться, но из-за вывихнутой ноги ему потребовалась дополнительная поддержка. И он схватил меня за штанину, не осознавая, что делает и кого использует в качестве поддержки.
Я остановился и подхватил ребёнка на руки, повернул к себе лицом и усадил на согнутую руку. Тот попытался запротестовать и начал отталкиваться от меня ручками.
Я придержал малыша за спину, хотелось рассмотреть его поближе. Ребёнок сделал ещё несколько попыток освободиться, но потом вздохнул как-то по-взрослому, опустил голову на моё плечо. То, что передо мной оборотень, которого принесла Шелли, я догадался сразу. Это был волчонок. Как он оказался у Шелли, подробностей не знал, не хотел знать до этого момента.
Волки очень ревностно относились к своим детям. Что могло такого случиться, чтобы ребёнка оставили родители? Я даже не догадывался.
Мальчик пах молоком и мёдом, именно мёдом, тем диким мёдом, который я так любил в юности. Сейчас не осталось диких пчёл, только мед с пасек, он так не пах, это был сладкий сахарный сироп. В годы моей юности мёд пах лесом и травами, и ещё солнцем и весенним дождиком.
Я зарылся носом в забавные кудряшки ребёнка и вдыхал этот запах. Наверное, я мог простоять так вечность, но меня отвлёк голос Шелли:
— Я только на минуту отошла, чтобы положить краски, а Лаки попытался убежать от меня, — сказала она.
— Он захотел встать, — ответил я.
— Ему пока нельзя вставать, — сказала строго Шелли. — Доктор сказал, что чем позже он пойдёт, тем больше шансов после первого оборота получить здоровую ногу.
Шелли с детства была очень серьёзной девочкой, она практически не улыбалась и никогда не доставляла хлопот Лиз, всегда старалась быть незаметной. С самого раннего возраста она пыталась помогать по дому, быть полезной и не лениться. Только когда она рисовала, забывала о времени, как будто уходила в другую реальность.
Заботу о ребёнке она полностью взяла на себя, хотя сама была ещё ребёнком, но она пыталась всё делать самостоятельно и очень редко обращалась за помощью, это я знал со слов Лиз.
— Она стала меньше рисовать, — жаловалась Лорду Лиз. — Сама ребёнок, и у неё должно быть детство, счастливое детство.
— Значит, она уже стала взрослой, — ответил тогда Лорд. — Некоторые до старости остаются детьми, и их проблемы приходится решать другим, пусть всё идёт, как идёт.
— Это и есть Лаки? — спросил я у Шелли. — Что у него с ногой?
— Доктор сказал, что это последствия неправильных родов, — ответила Шелли. — Но всё можно исправить, если соблюдать все предписания врача.
После этого я стал часто бывать в особняке, даже заслужил доверие Шелли, она стала доверять мне Лаки.
