Мне б от мира укрыться - [9]

И лес, и небо, и река —

Уже тогда всё стало милым.

Крутясь, ворочаясь, сжимаясь,

Нетерпеливо ждал тот миг.

О, Боже мой, как мне хотелось

Увидеть поскорей твой лик,

В твои глаза взглянуть глазами

И потонуть в их глубине,

Любви, покое, доброте,

Воскликнув долгожданно: «Ма-ма!»

Мальчишкой-сорванцом я рос,

Порой негодником отменным.

Лишь для тебя одной смиренной —

Сквозь пелену хрустальных слёз,

В тумане материнских грёз, —

Твой сын был необыкновенным.

Я чувствовал и знал, о мама!

Когда из дома уходил,

Рука твоя благословляла,

Твоей молитвой Бог хранил!

Когда меня судьба мотала

В пыли бесчисленных дорог,

Твоё сердечко трепетало,

И ты с надеждой ожидала,

Что я переступлю порог.

Твой взгляд был непременно строгим,

И в нём застыл немой укор,

И, несмотря на стыд, позор, —

Что говорить: и это было, —

Ты всё равно меня любила!..

Ведь сердце Матери не камень —

Сын должен был его беречь.

Лишь об одном жалею, мама,

Что крест тяжёлый хрупких плеч

Всю жизнь безропотно, устало

Ты в одиночку пронесла.

Я знаю, то — моя вина!

Ведь мама — быть должна счастливой,

А несчастливой —

никогда!

Прости, что я не стал таким,

каким был должен —

стал другим.

Со мною надо было строже,

за это тоже

ты прости…

Прости за горькие обиды,

Невзгоды, вольности мои;

За слёзы горькие — прости!

И за глубокие морщины,

О мама, ты меня прости!

Всё зависимо только от вас!

«Жить на свете — великое счастье»?! —

У меня ль вы спросили об этом?

Я не знаю, как даже ответить,

Хоть на свете немало живу…

Как-то светлою ночью я вышел

Подышать на морозное небо,

В чёрной шали, сиречь небосводе

Тыщи звёзд окружили луну.

Сердце было покинула радость,

А в душе, словно кошки страдали,

Грусть-кручина в друзья набивалась,

Мысли в мрачном плутали плену.

Я вдохнул оживительный воздух,

Затянул непечальную песню —

Ветер северный братски ответил,

Не боясь растревожить тайгу.

Показалось мне или реально,

Что луна в вышине улыбнулась,

Звёзды яркие в небе моргнули,

Пряча в шали скупую слезу.

Вдруг я, знаете ль, ясно осмыслил,

Словно что-то кольнуло мне в сердце:

С человеком природа страдает,

Коль случилось чего на беду.

Если кто-то о вас позабудет,

Или вдруг вас внезапно покинут,

Или что-то у вас приключится,

Навевая печаль и тоску…

Всё

зависимо

от человека!

Он страдает —

и плачет природа,

Счастлив он —

и луна в тёмном небе

Отвечает улыбкой ему.

Жить на свете — великое счастье!

Если радость живёт в вашем сердце —

Ни печаль, ни тоска, ни тревоги

Не нарушат покоя души.

Будут звёзды ли вам улыбаться,

И луна подмигнёт с небосвода?

Ветер северный ль песню затянет? —

Всё зависимо

только

от вас!!!

Переливами да перекатами

Переливами да перекатами

Льётся стих мой, словно ручей,

То, как море, бушует накатами,

Заливается, как соловей;

То как ясное доброе солнышко,

Согревая, встаёт поутру,

То, как яркое лунное стёклышко,

В звёздном небе роняет слезу…

То вздыхает, как филин в полунощи,

То, как белка, кружит меж ветвей,

То, как ястреб, рисует окружности

Над бескрайним простором полей.

То позёмкой февральскою стелется,

То — как в марте журчит ручеёк!

То лампадкой, которая теплится,

Чей мерцает во тьме огонёк…

Стих мой может поранить, как лезвие,

А потом рану ту — излечить,

Стиснуть сердце клещами железными,

А потом (мягко так) опустить…

Может он рассказать о страдании

И улыбку у счастья отнять.

Из жестокой пучины отчаянья

Душу падшую снова взыскать.

Вдохновение, о вдохновение,

Не угасло бы пламя твоё!

Слово — ярое — с белым калением

Не уменье, отнюдь не умение

Из меня источает оно.

Как рождается стих — мне неведомо,

Да и нужно ль об этом мне знать:

Может, в царстве глубин неизведанных?

Может, в звёздах, познанью не преданных?

То, что прозою мне не исследовать,

Я стихами пытаюсь объять!