mmmavro.org | День 142, Оборотень - [8]

 Я тоже сейчас оденусь… как не хочется!.. Трусики, платье… А лифчик где?.. А вот он… валяется. Когда я сняла-то его, и не помню?.. Всё, вроде?.. Так… Причёску поправим… И здесь ещё… Прекрасно!.. Леди в чёрном! Хозяйка дома. Строгая, холодная и невозмутимая. А вы, мальчики?.. Все готовы?.. Трусы одеть не забыли?.. А ещё если?.. Слабо?.. Прямо щас, по очереди?.. Шучу, шучу! Подождите-ка… Никого… Всё! Выходим! Чао!.. Всё-всё-всё!.. Когда?.. Что «когда»? Вам же предлагали?.. А-а!.. Там видно будет. По настроению. Всё! Чао! Я в соседнюю комнату захожу, а вы в ту и в ту… Расходимся. Пока! По-ка!..

---------------------------------------------------

 Господи! – Авдеев полежал некоторое время, пытаясь успокоиться, однако страх, заползший отвратительной, мерзкой, тихо, но угрожающе шипящей ядовитой гадиной, просочившийся, прокравшийся, проскользнувший, пробравшийся каким-то таинственным и неведомым образом из его сна в наш реальный, материальный, такой привычный и обычный вроде бы во всех своих проявлениях мир – не исчезал. Он затаился в душе и исчезать никуда не собирался. И изгнать его назад было теперь уже невозможно.

 Он был абсолютно иррациональный, бессмысленный, как и всё почти бывает во сне, и ничем решительно не подкреплённый, неоправданный необъяснимый, но это ничего ровным счётом, оказывается, не меняло. Он всё равно – был. И темнота в комнате ему сейчас только благоприятствовала и помогала, она была его надёжным и верным союзником. Они действовали вместе и заодно. И уже подбирались к самому сердцу.

 Авгеев прислушался, замирая, к ровному дыханью спящей рядом жены. Он не знал, что ему делать. Ему хотелось страстно! неистово!! нестерпимо!!! немедленно, вот сию же самую секунду покинуть комнату!!!! он просто физически не мог здесь находиться!! чёрный ледяной и тягучий какой-то ужас заполнял душу до краёв!!!!!!!!.. но в то же время он до дрожи боялся пошевелиться. Он был уверен почему-то, что стоит ему только обнаружить, выдать себя хоть чем-то! хоть как-то! хоть одним только своим самым наималейшим движеньем показать, что он не спит!!!!!.. как!!.. Он и сам не знал, что, собственно, – «как»?.. что же тогда будет? что случится-то? что произойдёт?!.. но и испытать, проверить это на себе, на своём собственном, личном опыте он ни сейчас, ни когда бы то ни было не согласился бы ни за что на свете. Ему вдруг снова припомнился во всех своих наикошмарнейших подробностях его сегодняшний чудовищный сон, и он почувствовал, как пот горячими тонкими струйками стекает по вискам, по спине, заливает глаза... Но вытереть его он так и не решался. Он просто лежал и обливался этим проклятым потом, а тот всё тёк, и тёк, и тёк… И всё никак не кончался, не кончался и не кончался… И подушка намокала… И простыня под ним тоже…

 Жена вздохнула во сне и пошевелилась…

 Когда Агеев снова пришёл в себя, он обнаружил, что сидит за столом на кухне и тяжело дышит. Сердце колотилось неистово. Всё тело его сотрясала крупная дрожь. Он поймал себя на том, что прислушивается постоянно, не скрипнет ли дверь? «А вдруг выйдет?» Эта мысль наполняла всё существо его каким-то тёмным и совершенно непереносимым ужасом. Как Хому Брута в пустой церкви с мёртвой панночкой. Он чувствовал, что умрёт тогда, наверное, на месте. Прямо здесь вот, за этим самым столом! Сердце у него тотчас же разорвётся! Если она шаг хоть только один к нему сделает. Один-единственный! Просто взглянет!! Как там, во сне… Господи!!!

 Сон тут же снова встал у него перед глазами.

 Вчерашняя их вечеринка, его сияющая и оживлённая жена, весело и громко хохочущая над чьей-то шуткой, какая-то вчера особенно красивая и нарядная в своём новом чёрном вечернем платье. Это все, кстати, заметили, не только он один. И наговорили ей массу комплиментов. Как она, мол, прекрасно сегодня выглядит; как ей это платье идёт и пр. и пр. Всё в том же духе… Да…

 (Агеев непроизвольно поёжился и стал вспоминать дальше.)

 Так,.. потом... Потом сразу, без всякого перехода, резкая перебивка, скачок! как это часто бывает во сне,.. и вот уже комната большая полутёмная непонятная,.. не комната, собственно, даже, а палата, что ли?.. в больнице какой-то или в морге?.. Неясно ничего, в общем. Серые кровати,.. серые столы… на кроватях, кажется, кто-то спит, а может, и нет… не видно толком… но зато на одном из столов лежит голый труп мужчины с распоротым животом и распиленной грудной клеткой. Ну, как в морге обычно бывает. Вот это видно отчётливо.

 Сам Агеев тоже находится в комнате. Он одновременно наблюдает за всем как бы сверху откуда-то, извне, в общем, со стороны, словно в неком странном кино, и в то же время сидит почему-то то ли под столом, то ли под кроватью… Или, может, лежит под скомканным одеялом или простынёй… Ну, словом, его не видно. Он вовсе не прячется ни от кого, просто как-то так оказалось.

 За закрытой дверью идёт их вчерашняя вечеринка, и Агеев это знает. Звуки сюда почти не доносятся, в комнате тихо, но он всё равно это знает. То, что комната эта и не часть их квартиры вовсе – во сне не имеет никакого значения. Тут свои законы. Зачастую абсурдные совершенно и нелогичные. Как-то она всё-таки с их квартирой связана, эта немыслимая и жутковатая комнатка. Через эту дверь!