Млечный Путь, 2016 № 02 (17) - [2]

Дразнясь, она высунула язык и подвигала его розовым мокрым кончиком, как змея.

Язык у нее был длинный, как ноги, и руки, и пальцы, и медные ресницы. Как вся она — тощая, словно свитая из проволоки, живая, подвижная и быстрая. Энергия так и искрила у нее под кожей, и она ни минуты не могла спокойно оставаться на месте. Даже когда Крис сидела, казалось, что она бежит. Совсем как неугомонный Доктор. Они даже внешне были чем-то похожи с актером из сериала, только Крис — девочка. Еще одна причина любить это шоу.

Ли зевнул, потягиваясь и прогоняя лень, разлившуюся по телу от расслабленного лежания в теплой комнате на удобном диване. Поджав ноги, сел «по-турецки» напротив Крис и насмешливо на нее уставился.

Тень силуэта на стене обрела элегантные очертания и лениво протянула снисходительным тоном, каким старшие разговаривают с младшими:

— Базис основания.

Ли не считал, что Крис глупее, чем он, но все равно любил покрасоваться, выпячивая свой интеллект.

— Базис? — переспросила она озадаченно.

— Ты выдвигаешь тезис, поэтому должна его обосновать. Пока твои исходные положения не выдерживают никакой критики.

— Почему же? Любые суждения, если они истинны…

— «Гладкие и шуршат», — перебил он. — Что за истина такая?

— Истина объективной реальности! — воскликнула она, подскакивая на диване.

Когда Крис чем-то увлекалась, в ее глазах будто включались лампочки, превращая их из темных, почти черных, в янтарно-карие, словно подсвеченные внутренним солнцем, и даже ее каштаново-рыжие волосы начинали топорщиться, как от электрических зарядов.

В отличие от саркастичного Ли, поглядывающего на мир свысока, она просто фонтанировала детским любопытством и оживленным весельем. Казалось, все на свете ей безумно интересно, и она не успокоится, пока не перепробует все блюда, не посетит все страны, не пообщается со всеми людьми, не разберет мироздание на атомы и не обнаружит, из чего оно сделано, из чего сделаны атомы, из чего сделано то, из чего сделаны атомы, и, о, смотри, эта туча похожа на жирафа, какой чудесный день, давай прыгнем с парашютом, поедем в Танзанию, заберемся на Килиманджаро, полетим на Луну. А?

— Ты не понял. Глянцевые страницы гладкие на ощупь! Страницы старых книг шуршат, страницы свежеотпечатанных изданий шелестят. Мы их касаемся и чувствуем, испытывая тактильные ощущения. Тактильные ощущения — истинный аргумент. Ты же не станешь спорить с объективной реальностью?

Ли надменно вздернул подбородок:

— Я всегда спорю с объективной реальностью и ставлю ее существование под сомнение. Возможно, однажды я докажу, что никакой реальности вообще не существует, и все вокруг — просто пузыри на воде. Матрица, которая мне снится.

— Тогда тебя упрячут в сумасшедший дом, — сказала Крис серьезно и мрачно. — Запрут среди мягких стен в смирительной рубашке. Брось-ка ты свои игры разума, пока не доигрался.

Веселый бред кончился.

В комнате словно упала температура.

— Как ты можешь мне такое говорить?! — Ли задохнулся от ярости, ему показалось, что она нанесла ему удар исподтишка прямо в солнечное сплетение. — После… после того, что со мной было?!

Он замолчал тяжко и напряженно, склеив губы и выстроив вокруг себя стены, обида свернулась в животе, заскребла когтями по груди и ощерилась, готовясь укусить, если немедленно не попросят прощения.

К счастью, вид у Крис сделался покаянный и виноватый, немного грустный, что с ней редко случалось. А если и случалось, печаль она прятала за фасадом жизнелюбия. Ли не нравилось видеть ее подавленной. Ему и собственной мрачности хватало с лихвой. Крис должна была его компенсировать, уравновешивать и веселить. Иначе для чего еще нужны друзья?

— Прости, — проговорила она негромко, — не хотела тебя обидеть. То, что с тобой было, случилось сто лет назад и, конечно, такое больше не повторится. Я просто глупость сморозила.

Все-таки Крис — идеальный друг, настоящий «свой парень» без раздражающих девчоночьих штучек-дрючек. Обычная девушка еще полчаса бы мораль читала, доказывая свою правоту, или сидела бы с кислым видом, надув капризные губы. Но Крис — необычная девушка. Даже необыкновенная. Других таких нет.

Да и других друзей у него нет…

— Ладно, проехали, — буркнул он.

Прощать обиды ему было трудно, обычно он только загонял гнев глубже в подвал подсознания и старался не обращать на него внимания, как на «человека за занавеской». Но на Крис трудно было долго сердиться.

Она примирительно ткнула его кулаком в плечо, улыбнулась сначала неловко и застенчиво, а затем во весь рот, во все глаза, во всю себя, солнечно и ясно. Ли называл ее улыбку «апельсиново-оранжевой». В его случае это означало буквальное восприятие. Он часто видел в цветах то, чего не могли видеть обычные люди: эмоции, мысли, явления. Способность к цветовидению его немного пугала, но в то же время заставляла чувствовать себя особенным и уникальным.

— Значит, мир? — уточнила она.

— Мир, — он улыбнулся в ответ.

Все снова стало хорошо и правильно. Привычный порядок вещей восстановился.

Они начали болтать о какой-то незначительной школьной ерунде и вскоре опять растянулись рядышком на диване, вернувшись к чтению.