Млечный Путь, 2016 № 02 (17) - [18]

— Это называется — воображение! — завопил Ли, сбрасывая личину примерного сынка, грохнувшуюся на пол и разлетевшуюся вдребезги. — Оно бывает у мыслящих людей, знаешь, у тех, у кого есть мозги! А они у меня всегда были, и получше, чем у вас с папашей.

— Ли, успокойся.

— Все дети что-то придумывают, доктора Спока, блин, почитай! — он ударил по кровати кулаком, ярость метнулась в груди, как змея. — Воспитываешь меня с другого конца земли по телефону? Любишь по Скайпу? Да пошла ты!

Она оторопела от его взрыва, но продолжила, заметно нервничая:

— Твой срыв много лет назад… Ты же знаешь, как мы переживали! А потом ты увлекся своим Доктором, да так сильно, что мы начали беспокоиться, как бы это… Что это может спровоцировать…

— Ну-ну, давай! — подзадорил он. — Скажи, что считаете меня чокнутым и жалеете, что тогда в психушку не упрятали.

— Мы не считаем тебя сумасшедшим!

— Тогда какого хрена ко мне лезете?! Что ты вообще обо мне знаешь?! Да вы с ним только по фоткам представляете, как я, блин, выгляжу!

— И это очень плохо! Но ты так нас упрашивал, чтобы мы не брали тебя с собой, так хотел остаться, что мы подумали…

— А раньше я тоже вас упрашивал? В том детстве, которое ты вспоминаешь? Разъезжали по всему свету и без меня прекрасно себя чувствовали! Архитекторы будущего, вашу мать! Да меня кто угодно воспитывал, кроме вас. А теперь я себя прекрасно и без вас чувствую, утритесь, суки!

Ли соскочил с кровати и от злости ее пнул, ушибив пятку. Ладонь так взмокла от волнения, что пальцы разжались, и трубка скользнула на пол. Он взглянул на нее с ненавистью, будто телефон был во всем виноват, и отбросил ударом в стену, надеясь разбить. Но проклятая техника оказалась крепкой, и Ли продолжал слышать доносящийся из динамика голос, понимая, что в покое его уже не оставят.

Ковыляя, чтобы не ступать на ударенную ногу, он нехотя поплелся туда, куда отлетела трубка, поднял ее и обжег ухо о надрывное завывание:

— Ли, ты слышишь меня, слышишь?!

— Заткнись ты, истеричка! — выплюнул он. — Чего еще надо?

После шороха короткой возни материнские причитания сменил отцовский голос.

О, тяжелая артиллерия, значит, плохо дело.

— Во-первых, не смей разговаривать с матерью в таком тоне, — начал отец жестко, позабыв свою прежнюю медоточивость.

Конечно, он же — мужик и должен уметь управляться со своим разбушевавшимся щенком и защищать прекрасную даму от его тявканья, браво, папочка, ты сейчас прямо почти крутой, почти Терминатор, и я почти описался от испуга, мне же всего пять лет, и ты для меня та-а-акой авторитет.

— Во-вторых, нам отлично известно, почему ты так разорался.

— И почему же я сейчас так разорался? — передразнил Ли, издеваясь.

— Так, сделай глубокий выдох, дружочек, и возьми-ка себя в руки. Тебе уже не пять лет, чтобы устраивать детские истерики. Ты не поехал с нами, предпочел остаться один, и мы пошли тебе навстречу. Хотел взрослой жизни? Изволь вести себя соответственно.

Ли угрюмо замолчал, ожидая продолжения тирады. Он догадался, о чем пойдет речь, и не надеялся, что родители посмотрят на ситуацию сквозь пальцы, скорее, просто хотел купить себе несколько спокойных недель, чтобы никто не лез к нему в душу.

Он мог стоять на ушах, разгромить дом или превратить его в бордель, начать колоться героином, бросить школу, обрюхатить половину одноклассниц или податься в террористы, родители бы ни о чем не догадались, но это…

Он почувствовал себя на поводке и знал, что ошейник сейчас начнет затягиваться.

— Успокоился? — осведомился отец сухо.

— Да! — огрызнулся Ли.

— Тогда объясни, почему ты перестал ходить к доктору Льюису?

— А, так этот козел успел на меня нажаловаться? Я так и знал! — рассмеялся Ли безрадостно. — Ябеда-корябеда-турецкий барабан!

— Почему ты перестал к нему ходить? — повторил отец терпеливо.

— Он ко мне приставал. Лапал меня. Показывал детское порно. Мам! — гаркнул он во всю мощь легких, чтобы мать его услышала. — Мам, доктор Льюис пытался ко мне в трусы залезть! Не заставляй меня к нему возвращаться. Мамочка, пожалуйста! Тебе меня совсем не жалко?

Шум, суета, сбивчивая речь, сердечный приступ, инфаркт, инсульт, два окоченевших трупа на мраморном полу консульства…

Но никакого шанса на подобный счастливый исход, конечно же, не было.

— Мы тебе не верим, — произнес отец ледяным тоном, — ты врешь.

— И почему ты так считаешь?

— Потому что ты уже это делал, Ли. Послушать тебя, все они пытались до тебя домогаться. Первый раз мы тебе поверили. Помнишь судебное разбирательство?

— Помню-помню, — осклабился Ли, — было чертовски весело слушать, как тот идиот оправдывается.

На том конце трубки приглушенно выругались сквозь зубы, и Ли представил, как папаша раскалился добела и сейчас взорвется, эх, мечты-мечты.

— Значит так, — выдохнул тот, собирая остатки самоконтроля, — собирай вещи и немедленно вылетай к нам. Со школой я договорюсь, билеты закажу, паспорт у тебя есть. Будешь учиться здесь.

— Нет! — запаниковал Ли, заметавшись по комнате и судорожно пытаясь сообразить, что делать дальше. — Я не хочу, я не поеду!

— Один ты жить не можешь.

— Могу!

— Мы с самого начала не должны были тебя оставлять, но ты устроил такой скандал, что мы решили…