Млечный Путь, 2016 № 02 (17) - [14]

А здесь было тихо, как будто время законсервировалось только для них.

— Я думала, ты со мной больше разговаривать не захочешь.

— Я всегда хочу с тобой разговаривать, — твердо сказал Ли, что-то решая для себя раз и навсегда.

Она криво усмехнулась:

— Ты же ненавидишь людей. Считаешь всех идиотами.

— Но только не тебя.

— Почему?

— Мне просто нужно, чтобы ты была.

— Зачем?

Ли помедлил, готовясь выдать остроумную витиеватую тираду, но получилось почему-то:

— Я люблю тебя.

Едва он произнес это, стало еще тише. Можно было услышать, как капает вода из неплотно закрученного крана в ванной, как урчит, будто большой кот, холодильник в кухне, как сухо шелестит листва за окном, как тяжело вращается Земля и как глубоко дышит Космос со скребущимися друг о друга замерзшими камнями комет, с тахикардией переменных звезд, с аритмией гамма-всплесков, с падающими песчинками времени, и как рвано скачет пульс, два пульса, два сердца.

Узнаваемые, нераспознанные, едва различимые и существующие лишь в теории сигналы жизни.

Капель воды, треск электричества, шепот ветра, выбросы энергии, вздохи уставшего от древности мироздания, все это двигалось, создавая бесконечность движений, умноженных на бесчисленное количество раз…

В каждой реальности.

Вот — настоящий грохот, когда можешь услышать каждую реальность, колоссальный поток накладывающихся друг на друга звуков способен разорвать вселенную пополам, не говоря уже о твоей собственной голове, ведь голова гораздо более хрупкая вещь, чем вселенная.

Они сидели в освещенном зыбким желтушным светом коридоре, не касаясь друг друга, хотя и невозможно близко, их разделяло одно мгновение.

Можно ли его преодолеть?

— Ну, давай, — Ли уставился остекленевшим взглядом прямо перед собой, в голове было пусто, кроме грохота бесчисленных реальностей, которые он слышал.

— Чего «давай»? — удивилась она.

— Скажи, что я полный идиот, а мы просто друзья. Были.

Крис смущенно покашляла:

— О’кей, а можно я не буду этого говорить?

Ли метнул в нее настороженный взгляд.

— Можно, — пробурчал он.

— Как любезно с твоей стороны.

— Рад, что ты так считаешь.

— Вообще-то я считаю, что ты придурок, — она широко ухмыльнулась, щедро продемонстрировав зубы, и все-все-все те люди, которые были ею в каждой реальности, ухмылялись вместе с нею, невозможно прекрасные; Крис лукаво подмигнула, и те люди повторили за ней следом.

Туманная, неясная, гипотетическая до этого момента мультивселенная, вылупившись из пустоты небытия, обрела четкие контуры и вспыхнула, как сверхновая, нет, как цепочка, целая гроздь разгорающихся звездных миров, о, какое же это было сияние!

Ли рассмеялся от счастья.

Все узлы, стягивавшие его внутренности, развязались, а с этим навалилась сладкая усталость. Он откинул назад голову, чувствуя, как его отпускает, как вытекает из тела темная, леденящая, лютая тоска, как он освобождается, как будто вирус уходит из организма, он исцеляется, и ему становится легко…

Он закрыл глаза, и тогда влажные губы дотронулись до его рта так осторожно, будто боялись спугнуть бабочку на цветке, снова бабочки и поцелуи…

Больше ничего его не коснулось — ни чужой нос, ни чужой лоб, ни чужие ресницы, ни чужие волосы, ни чужие руки или ноги, прикосновение было единственным, но возникло ощущение, будто до него дотрагиваются сразу везде, одновременно во всех местах от ушей до пяток, от макушки головы до паха. Волна всколыхнула изнутри, прокатилась по телу, он вздрогнул, громко выдохнул и простонал: «Пожалуйста, пожалуйста», не понимая, о чем просит.

— Чего ты хочешь? — прошептала Крис, это был горячий щекотный шепот, мягко прокравшийся в ухо, от него поползли по позвоночнику мурашки, и сердце вновь заколотилось, но уже иначе, не как обезумевшая птица в силках, а как рвущийся в броске зверь на свободе.

— Я хочу… я хочу… — выдохнул Ли, но голос сорвался, да и он не решился бы сказать, не осмелился бы попросить.

Удивительным образом ему и не пришлось этого делать.

Сегодня его мечты сбывались.

Все случилось именно так, как он предполагал, хотя и не смел надеяться: электричество разгулялось по его телу, янтарные заряды искрили в мышцах, притягиваясь друг к другу, напряжение росло, разметав вялость расслабления, оно сконцентрировалось в паху и в ласкавшей руке, и Ли подумал: «Я сросся с ней, это словно моя собственная рука».

Если эту связь разомкнуть, то он закричит от разочарования, но этого не случилось, он вскрикнул от удовольствия в то болезненно короткое мгновение, когда ощутил слияние с тем, другим человеком, заставившим его по-настоящему почувствовать собственное тело и сразу же после этого — бесплотность.

— Чистый дух, — это были первые слова, которые он произнес, когда открыл глаза, — нет разницы между телом и бестелесным, нет…

Он, наконец, понял значение слова «блаженство», вмещавшее в себя все цвета, даже те, которые еще не были придуманы.

Крис, словно не веря, несколько мгновений смотрела на него, и внезапно расхохоталась:

— Это ты сейчас говоришь?! Про «дух»? Ты чокнутый!

— Сама такая, — откликнулся он привычно ворчливым тоном, — просто мне было очень хорошо.

— Не сомневаюсь, — Крис растянула губы в самодовольной усмешке, не испытывая, судя по всему, ни малейшего смущения.