И совсем другое дело, когда о еде просит Наследник Монарха. Вдобавок, если он последний оставшийся в живых.
Тут уже, как сказал бы дед, начинается самое интересное… Причём не только и не столько для самого просящего представителя Августейшей Фамилии, а и (в перспективе) для всей Страны.
Звучит крайне двусмысленно, и может рассматриваться прецедентом: законный Наследник Правителя, которой вынужден побираться где-то на чужбине. Хотя у себя дома (!) он может накормить всю «принимающую страну», на три поколения вперёд!
От голода и злости, у меня не хватает усидчивости додумать эту ветвь событий до конца. Вывод, впрочем, очевиден и без обдумывания: просить нельзя. Ни в коем случае. Ни еду, ни чего-либо иного.
Если мне что-то необходимо, это нужно просто найти и взять; в идеале – ничейное.
Несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, напрягая мозги. Понять бы ещё, что я тут делаю… Кому и зачем это нужно. И как именно я тут оказался.
В принципе, если чуть остыть и сообразить головой (а не брюхом), за окном заходятся писком стаи каких-то пичуг. По нынешней ситуации, вполне пристойный выход.
В ванной, из заботливо оставленного кем-то полотенца, делаю пращу (распуская полотенце на полосы вдоль) – мы такими дома в детстве и птиц, и тшканов бьём (прим.: мыши, суслики – С.А.).
Если здесь водятся хоть сколь-нибудь прикормленные населением голуби, проблему с едой можно считать решённой (а голубей на Западе, я слышал, в городах тучи).
Уложив запасные обрывки полотенца под подушку, выхожу на улицу и прислушиваюсь: птиц здесь и правда массы, причём непуганых.
Оглядевшись по сторонам, подбираю с газона несколько камешков декоративной гальки, убирая кроме одного все в карман. Затем шагаю по аллее в поисках более-менее тихого места.
Я почти определился со стаей голубей, снующих в траве ярдах в тридцати впереди меня, когда вдруг натыкаюсь на чудо: прямо на газоне, ничуть не стесняясь народа вокруг, жрёт эту самую траву огромный откормленный қоян![1]
Что интересно, мне встречались не один и не два человека навстречу, но ни одна сволочь даже не заикается о куске хлеба для гостя…
А ведь я единственный восточник на этой территории, это я уже заметил. Все без исключения вокруг относятся или к северной, или к западной расе. Ладно, попадёте вы к нам «в гости»… Сочтёмся.
Отгоняю недостойные мысли о мести, переключая всё внимание на зайца: главное, чтоб он не понял что его сейчас ждёт. Эти твари очень чувствительны к намерениям окружающих, помню ещё из дома.
Недалеко от моего завтрака (и обеда) стоит какой-то парень моих лет и что-то читает в своём коммуникаторе. Видимо, этот заяц является частью декоративной обстановки местного парка, но мне сейчас не до политесов.
Не обращая внимания (как будто) на грызуна, прохожу мимо. Ушастый, видимо, совсем страх потерял: вообще-то, их голова и глаза устроены так, чтоб видеть вокруг себя всё на триста шестьдесят градусов.
Но эта особь, проводив меня лёгким движением ушей, утыкается носом обратно в траву.
Бисмилля, чё. Спасибо, что моя просьба наверху была кем-то услышана.
Шаг вперёд, толчок, и я накрываю ушастого в броске. Получилось!
Уф-ф. Нервничал до последнего. Свернуть шею своему обеду – дело долей секунды.
От поднявшегося настроения, начинаю напевать себе под нос, попутно поблагодарив местного аборигена за то, что стоял тихо. И не спугнул добычу.
Абориген, кстати, наверняка меня не понял (тёмные они тут, если даже ночной дед в непростом кабинете не понимает языка Пророка. На котором, на секунду, так или иначе говорит треть всего человечества): паренёк удивлённо вытаращил на меня глаза и удивлённо смотрел мне вслед до самого корпуса.
Не то чтоб его взгляд буквально жёг мне спину, пф-ф, но, скажем так: явно ощущался и чувствовался.
Сейчас, когда я в хорошем настроении, на пути в отведённую мне комнату, меня посещают мысли: возможно, искры Творца местных варваров имеют какие-то свои, индивидуальные свойства. В отличие от сути нашей родовой искры (у моего рода, да и у многих других из наших краёв) – видеть плоть.
Например, лично я очень хорошо лажу с любыми животными, у которых есть головной мозг. Плюс, чувствую, чем было то или иное мясо. Ещё – знаю, когда за мной наблюдают. Ну и ещё по мелочи…
Кстати, бдительность местного зайца, как мне кажется, была мной усыплена не в последнюю очередь благодаря этой самой унаследованной искре.
К сожалению, просить нельзя ничего. И если ушастый обед сам попался в руки (а даже не будь его, дальше в парке нашлись бы голуби), то инструментами таким образом точно разжиться не получится: даже перочинного ножа для разделки взять негде.
Впрочем, письменный стол в комнате имеет стандартный набор письменных же принадлежностей. Включая металлическую линейку.
Один из краёв которой я быстро затачиваю в душе о край отколовшейся гранитной плитки.
Потрошение и разделка зайца не занимают много времени в умелых руках (ушастый – даже не баран, хе-хе), и уже через четверть часа я раскладываю кусочки мяса и крошечной печени на дне металлического таза, обнаруженного в санузле.
Вместо дров, вытряхиваю в таз пакет писчей бумаги и остатки своей одежды (вот и пригодилась): если уметь, для термообработки должно хватить.
