Младший конунг - [9]

Значит, Харальда больше нет. Они больше никогда не встретятся, он не потреплет ее за щеку, не потянет за мочку уха и не посмотрит своим особенным взглядом... Она подняла глаза от мяса и заметила направленный на нее взгляд. Неподалеку от Адальстейна перебрался через скамью и сел юноша, совсем молодой, хоть уже и не мальчишка. Он был при мужском тяжелом поясе и длинном ноже, который носил с такой гордостью, с какой ножи и мечи таскают только очень молодые воины — те, что привычны к оружию, но еще не привычны к своему достоинству взрослого мужчины. Потому он и вел себя одновременно с неуверенностью и вызовом. Юноша был одет по-нордвегрски, но с христианским крестом на груди, который он, казалось, выставлял напоказ.

Хильдрид, разумеется, знала его, хотя почти не общалась. Это был Хакон, один из младших сыновей Харальда Прекрасноволосого, самый последний из признанных. Его мать, Тора Агмундоттер по прозвищу Жердинка, никогда не была супругой конунга, за которую выплачивалась винга, дарился мунд и хундрадаг — «утренний дар». Он просто захватил ее, когда наведался на Морстр, и родители Торы, знатные и богатые люди, какое-то время даже не знали толком, куда делась их дочь. Потому красавицу Жердинку, которая танцевала так красиво, а пела так звучно, что ей даже Хильдрид порой завидовала, хотя по натуре завистлива не была, называли наложницей, а иногда и рабыней конунга.

Харальду тогда было уже за семьдесят. Он превратился в мрачного и брюзгливого человека, пока, впрочем, еще крепкого и способного вести в бой войска. Если по утрам, поднявшись с холодной земли, где ночевал, завернувшись в плащ, он чувствовал колотье в боку или жалобу суставов, то молчал об этом. Харальд не прекращал тащить в постель всех красоток, до которых мог дотянуться, но теперь торопился отсылать их прочь. Теперь он признавал не всех сыновей, которых приносили ему случайные наложницы, поскольку в своем возрасте уже начал понимать, какая это напасть. Когда-то, будучи молодым и запальчивым, Прекрасноволосый провозгласил, что все его сыновья будут конунгами. Лишь много лет спустя он понял, что сболтнул.

Женщины с удовольствием рожали от конунга детей. Какая же мать не хочет видеть своего сына конунгом? Что ж, Харальд держал слово, и, пожалуй, разделить такую обширную страну, как Нордвегр, на пятьдесят отпрысков мужеска пола было бы возможно. Но наделить всех их достоинством конунгов? Прекрасноволосый вдруг осознал, что на старости лет может вернуться к тому, с чего начал много десятилетий назад, будучи еще пятнадцатилетним подростком. Некоторые сыновья, вообразив, что они и в самом деле конунги не хуже, чем отец, отказывались повиноваться.

Благодаря междоусобным стычкам отпрысков постепенно становилось меньше, с некоторыми Харальд расправлялся руками своего любимого сына, провозглашенного наследником. Эйрика, получившего красноречивое прозвище Кровавая Секира, и вовсе не потому, что некогда измазал лезвие в глине или сурике. Наследник конунга Нордвегр с удовольствием орошал полукружье своего боевого топора кровью, причем кровью собственных братьев, а это занятие, как известно, затягивает.

Юный сын покойного конунга Нордвегр от наложницы перебрался через лавку — как приемный сын английского короля, он сидел намного выше Хильдрид — и обошел стол. Остановился возле женщины.

— Позволишь сесть рядом? — спросил он. На родном языке он говорил очень правильно, с явственным налетом акцента. Все-таки, юноша еще ребенком попал в Британию и здесь вырос. Ему можно было простить плохое произношение, но Гуннарсдоттер слегка поморщилась. Вежливо обернулась.

— Садись.

Альв подвинулся, и Хакон перебрался через лавку. Взял себе лепешку и кусок свинины. Слуга принес ему кружку.

Юноше скоро должно было исполниться пятнадцать лет. Он попал на Острова в трехлетнем возрасте, да так и остался здесь, заложником политической игры своего отца с правителем Британии. Хильдрид эту историю рассказывал сам Хаук Длинные Чулки, который все случившееся видел сам, поскольку именно он служил тогда посланцем Прекрасноволосого.

Торговые отношения между Британией и Скандинавией существовали всегда. Кроме того, в Области датского права, в Денло жило немало подданных Прекрасноволосого. По сути, выходцев из Нордвегр и Свитьота[10] здесь было столько же, сколько и данов, так что вернее было бы назвать север Англии Областью скандинавского права. Словом, поводов, чтоб общаться, правителям хватало. А здесь, конечно, в свою очередь возникала уйма возможностей помериться — у кого выше положение, кто сильнее и находчивей.

Спор начал Адальстейн. Обитатели Области датского права донимали его, хотелось хоть как-нибудь, хоть кому-нибудь из скандинавов отомстить. Король британский был по натуре человеком осторожным и слишком умным, чтоб наносить Харальду прямое оскорбление. Да и зачем? Англичанин отправил конунгу Нордвегр в подарок прекрасный меч с позолоченной рукоятью и навершием. А когда конунг взялся за рукоять — какой мужчина не захочет опробовать оружие в руке — посланец Адальстейна объявил, что раз правитель Севера принял меч от государя всей Британии, то отныне он — его подданный, его вассал.