Он раскрыл объятия ей навстречу.
Когда слезы радости, пролитые ею на рубашку Николаса, уже начали высыхать, Кресси глубоко вздохнула и собралась с силами.
— Прости за эти эмоции, но последние три дня были ужасны. Как бы хорошо ты ни относился к другому человеку, очень тяжело решиться порвать с семьей.
— Ты действительно готова сделать это ради меня? — спросил Николас, глядя на ее мокрое лицо сверху вниз.
— Конечно.
— Надеюсь, не придется, — ответил он. — Похоже, все зависит от Анны. От того, скажет ли она правду.
— Какую правду? — спросила Кресси.
Он нахмурился.
— В моей жизни были женщины, но я никого из них не любил… пока не появилась ты. Мой образ жизни исключал серьезные отношения. Не знаю, как с этим справишься ты, Кресси. Надеюсь, меня не убьют, как моего отца, но все равно тебе придется терпеть длительные разлуки. Даже ради любви к тебе я не могу изменить себя.
— Я на это и не рассчитываю. Любить — это… принимать людей такими, какие они есть, и не пытаться изменить их.
— Не все это понимают, — сухо отозвался Николас. Он отпустил ее и немного отошел, словно для того, что он собирался сказать, требовалась дистанция. — Мне нравилась Анна, но вскоре после нашего знакомства я понял, что у нее есть кто-то еще. Не в моих привычках делиться женщиной, вот так мы и расстались. Если она и была беременной, то не от меня.
— Но если отцом ребенка был другой мужчина, то почему она обвинила тебя?
— На этот вопрос ответ должна дать она сама. Может, он был женат, — предположил Николас. — Может, она настолько его любила, что не хотела расстраивать, а свалила все на меня в отместку за полученную отставку. Наверное, она с возрастом изменилась, но в то время у нее водились любовники. Впрочем, я знал только Эвана.
Кресси застыла.
— Эван? Ты уверен, что его звали именно так?
— Конечно, а что?
— Так звали возлюбленного Фрэнсис, который… бросил ее.
Они молча взирали друг на друга.
— Это все объясняет, — наконец произнес Николас. — Анна не упустила случая испробовать свои чары на возлюбленном собственной сестры, и он увлекся ею. А когда она забеременела, он бросил их обеих. Фрэнсис она не могла сказать правду и решила сделать козлом отпущения меня.
— Единственный выход из этой ситуации — чтобы Анна назвала кого-то другого. Правду она раскрыть сестре не может, это бы убило их отношения.
— Уверен, выход найдется, — сказал Николас. — Меня гораздо больше волнуют наши отношения. — С этими словами он обнял Кресси. — Я собирался просить тебя выйти за меня замуж через шесть месяцев. Поскольку у нас вся жизнь впереди, я был готов ждать, пока ты получше узнаешь меня. Но моя подноготная тебе уже известна. Можем ли мы считать себя помолвленными? Как только прояснится недоразумение с твоими сестрами, мы поженимся.
Кресси закинула руки ему на шею.
— Честно говоря, самый близкий мне человек — это Мэгги, а после нее — отец. С матерью и сестрами у меня слишком мало общего, но от кого я хотела бы получить одобрение, так это от твоей мамы.
— Если на яхте осталось место, можно напроситься к ним с Томом. А Каталина будет ухаживать за Кейт.
— Вот было бы здорово!
В его глазах мелькнул огонек.
— Но, разумеется, если там найдется две каюты, чтобы ты смогла остаться верной своему обещанию.
Кресси рассмеялась.
— Ты не понял, обещание заключалось не в том, чтобы сохранить девственность до свадьбы, а в том, чтобы подарить ее человеку, которого я полюблю и который полюбит меня. А раз все условия выполнены, то я твоя.
Николас обнял ее.
— Esta noche, mi vida, — сказал он по-испански.
И ей не нужен был перевод, чтобы понять: эту ночь она проведет в его объятиях.
