Мизантроп - [35]

— Мне говорили, что вы — экзотическая пара, но я не знала, что до такой степени. Это так оригинально!

— Так что вы хотели мне сказать?

Майя Валерьевна с опаской посмотрела на меня. Но я вел себя пристойно, потому что, честно говоря, не смог сообразить, какую игру затеяла Лида. Так что вид у меня был скорее озадаченный, чем злобный.

— Меня послали к вам сообщить о правилах, которые должны соблюдать авторы, желающие публиковаться в нашем издательстве. Напоминаю, что мы — коммерческое предприятие, поэтому наши требования должны быть приняты безоговорочно и не могут быть предметом торга. Тексты, не отвечающие критериям, принципиальным для издательства, — не принимаются и не рассматриваются, отказы не комментируются.

— Да. Я это знаю, — сказала Лида. — Меня попросили составить список возможных просьб и требований к дьяволу, скупающему души. Ну, чтобы он был в курсе и не заплатил лишнего при покупке. Я согласилась, но договор еще не подписала. Мне сказали, что он еще не готов.

— Дело хорошее, но любой текст можно написать по-разному. Смазанные детали и неправильно расставленные акценты испортят самую блестящую работу.

— Не понимаю, — призналась Лида.

— Объясняю. Мир вокруг нас очень непрост! Читатели вправе ждать, что мы правдиво расскажем им об ужасах нашей разнесчастной жизни. Наша задача, как честных людей, подготовить людей к бедам и несчастьям, которые поджидают их совсем скоро. Будущее ужасно, готовиться к кошмару необходимо уже сейчас. Нельзя откладывать.

Лида посмотрела на меня. Я отрицательно помотал головой.

— Мы не можем раздать людям автоматы, пистолеты и биты. Наше оружие — художественное произведение, мысли, вовремя сказанное слово. С нашей помощью в умы читателей должны быть внедрены соответствующие идеи. Например, «каждый сам за себя», «своя рубашка ближе к телу», «мой дом — моя крепость». На первый взгляд, это сомнительная философия, но подумайте, сколько людей будут спасено в будущем, когда подобный образ мыслей станет единственно возможным. Люди, которые осознают это сейчас, получат преимущество и шанс выжить.

— Еще надо про жадин вставить, — сказала Лида.

— Да, несомненно. Наш мир создан жадинами. Книги, которые наше издательство собирается печатать, должны транслировать нужные мысли через сюжеты, завоевавшие любовь читателей. Они хотят читать про то, как «один отважный герой (с которым отождествляет себя читатель) сражается против жестокого к нему мира» или «жизнь — прилипчивое дерьмо, люди — мрази, но зато есть бухло, кокс и обворожительная горечь декаданса». Мало того, что подобные книги хорошо продаются, они еще готовят появление нового человека, которому суждено управлять будущим.

— Какой-то у вас получается усеченный мир.

— То ли еще будет! — Майя Валерьевна хотела сказать все, что приготовила, без помех. — На уровне подсознания у читателей должна закрепиться уверенность, что любой коллектив является их злейшим врагом, единственная цель которого — залезть в личную жизнь индивида и помешать совершенствованию, уничтожить уникальное самосознание, навязав отвергнутые обществом свободных людей поднадоевшие мораль и совесть. Называться такая концепция должна как-нибудь благородно, например, «истинная свобода» или «духовный рост индивидуума». Скоро мы окажемся в мире индивидуалистов, поэтому не стесняйтесь быть циничной. Донесите до читателей простую истину — любая попытка повлиять на других людей должна быть пресечена и осуждена. Идеологии под запрет, школы освободить от функции воспитания, любые проявления независимого ума поощрять.

— Какая-то антиутопия получается.

— Вы меня правильно поняли.

— Но издательство собирается влиять на читателей? Другим нельзя, вам можно?

— Да. Нам можно, потому что мы учим людей полезным вещам. Учим их выживать и преуспевать. Это благое дело. Такова наша обязанность перед обществом.

— У антиутопий есть существенные недостатки, — начала говорить Лида, но Майя Валерьевна ее прервала. Возражений они слышать не хотела.

— Вот только не надо излишне умничать на пустом месте. Наоборот, авторы нашего издательства должны утверждать, что многие знания — многие печали. Учёные, тем более, потенциальные учёные должны выглядеть жалко, как непонятные асоциальные типы. Бесполезные и жалкие. Женщины их презирают, больших денег им не платят. Потому что не заслужили. Лучшее, чем они могут заняться — помогать подлому маньяку в разработке супероружия. Это то немногое привлекательное, что в них можно отыскать, а остальное — туши свет.

— Тут можно поспорить.

— Не нужно спорить. Словосочетание «больно умный» должно стать оскорблением. На рассказы о том, что есть еще люди, которые в свободное время заняты чтением учебника физики, нормальный человек должен крутить пальцем у виска. Писать об этом следует с максимальной иронией, чтобы читатель помирал от смеха.

— А как же быть с потребностью к познанию? Как быть с любопытством?

— Направьте его в нужное русло. Например, люди могут познавать личную жизнь телезвёзд, изучать новые модели обуви или каких-нибудь бытовых приборов, сравнивать вкусовые оттенки разных сортов колбас или сыров, дегустировать вина. Собственно, «образованным» следует называть того, кто способен отличить по цвету один коньяк от другого или перечислить всех участников последнего телешоу.