Мистика - [26]

Кейт улыбнулась, прищурив глаза под очками. Она куда привлекательнее, чем принято считать, подумалось ему. Лицо, которое делает красивым характер (и ум), куда лучше того, чья красота — заслуга природы (и косметики).

— Вот это отличная идея! Чарльз, меня всегда восхищали твои редкие попытки заняться воровством. Даже не думай ввязаться в такую авантюру без меня.

— Кейт, ты же знаешь, что это совершенно невозможно.

— Тогда почему ты упомянул об этом? Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы думать, что я просто помашу тебе платочком на прощание и предоставлю храбро заняться своим делом, а сама всю ночь напролет буду дрожать за твою жизнь. Будь уверен, Чарльз, тот юнец, которого ты видел, — не первый труп, который отыщется в непосредственной близости от Деклана Маунтмейна.

Он мог сдаться сейчас или мог проспорить целый день и сдаться к вечернему чаепитию. А мог уступить теперь и сказать Кейт, что ограбление намечено на завтрашнюю ночь, а потом попытаться проделать это сегодня же.

— Кстати говоря, — заметила она, — если ты раздумываешь, не сказать ли мне, что ты не собираешься лезть в тот дом сегодня ночью, так я тебе не поверю.

— Хорошо, Кейт. Ты можешь пойти со мной. Но в дом ты не полезешь. Ты будешь ждать снаружи, чтобы предупредить меня о любой опасности. Свистом.

— Мы обсудим детали, когда до них дойдет дело.

— Нет, теперь. Кейт, обещай мне.

Она сморщила нос и смотрела куда угодно, только не на него.

— Обещаю, — сказала Кейт. — Я буду на стреме.

Он поднял чашку, и она чокнулась с ним своей.

— За кражу, — сказала она, — и за погибель мерзавцев всех национальностей!

Условившись с Кейт встретиться позже, Борегард взял кеб до Челси. Он хотел нанести визит одному из своих ближайших соседей по Чейни-Уок.[38] Он был не слишком сведущ в оккультизме и хотел узнать о нем побольше, прежде чем соваться в логово Маунтмейна.

Сэр Томас Карнаки, прославленный «охотник за привидениями», пригласил Борегарда в свою уютную гостиную.

— Прошу прощения, что помешал вам.

У Карнаки в гостях был похожий на актера мужчина. Хозяин отмахнулся от его извинений.

— Мы с Машеном просто болтали. Вы, несомненно, знакомы с его последним трудом.

Борегард не знал такого автора.

— Рад познакомиться с вами, мистер Борегард, — сказал Машен, протягивая костлявую руку. В его речи слышался валлийский акцент, смягченный жизнью в Лондоне.

— Я пришел порасспросить вас о предмете, имеющем отношение к вашей сфере деятельности.

— Возможно, Машен тоже сумеет помочь, — заметил Карнаки.

Щеголеватый маленький человечек предложил Борегарду бренди, от которого тот отказался. Он хотел сохранить голову ясной для ночного дела.

— Вы слышали про Камень Семи Звезд?

Карнаки и Машен ничего не ответили, но переглянулись, демонстрируя характерное поведение людей, которых вынуждают ступить на зыбкую почву.

— Вижу, что слышали. Думаю, вам известно о том, что его недавно обнаружили внутри мумии?

— Я сомневался в его подлинности, сказал Машен, — Это подделка.

— Профессор Трелони убежден, что камень подлинный, — сообщил Борегард Машену. — Он, безусловно, столь же древний, как и мумия. Три тысячи лет.

— Что просто означает, что это древняя подделка. Имитация предмета, который, вероятно, никогда не существовал.

— Конечно, существует проклятие, — вставил Карнаки.

— Разумеется, — согласился Борегард.

— Можно даже сказать, проклятие проклятий.

— Трелони упоминал про казни египетские.

— Лягушки, саранча, чирьи, кровь, мошкара и так далее, — нараспев перечислил Машен.

— Кровь уже была здесь.

— Я думаю, едва ли нам нужно бояться казней египетских. Фараон, в конце концов, держал израильтян в рабстве. В нашей империи все свободны.

Карнаки, сияя, прихлебывал свой бренди. Для него этот разговор был чем-то вроде настольной игры. Он гордился тем, что никогда не волнуется.

— Это ошибка — слепо принимать Исход[39] за истину, — отметил Машен. — В египетских документах мало что говорится о племенах израильтян. А записи о казнях почти вовсе удалены оттуда. Конечно, египтяне верили, что если забыть вещь или человека, то они перестанут существовать. Стереть казни из истории означало как бы предотвратить их в ретроспективе.

Борегарду подумалось, не мог ли Маунтмейн счесть себя этаким ирландским Моисеем. Он решил назвать имя.

— Вы знаете Деклана Маунтмейна?

Какой бы бурной ни была реакция на это имя Кейт, Карнаки и Машен превзошли ее. Охотник за привидениями поперхнулся, выплюнув бренди обратно в стакан, а тонкие губы Машена сжались в нитку от злости и отвращения.

— Это ведь один из ваших собратьев по оккультизму, не так ли? — не без хитрости подсказал Борегард.

— Маунтмейн хочет вернуть вещи, — сказал Машен. — Старые вещи. Вещи, которые лучше было бы оставить потустороннему миру.

— Это он охотится за «Семью Звездами»? — спросил Карнаки. Борегард позабыл, что у этого маленького человечка — природное чутье детектива. — Камень и Маунтмейн вместе — это было бы ужасным сочетанием.

Во время поездки в кебе он отвлекся на размышления о казнях египетских. Во-первых, воды Нила превратились в кровь. Во-вторых, полчища лягушек. В-третьих, пыль обернулась тучами мошкары. В-четвертых, нашествие мух. В-пятых, мор скота. В-шестых, эпидемия фурункулеза. В-седьмых, молнии и град побили урожай зерна и домашнюю живность. В-восьмых, саранча. В-девятых, тьма, накрывшая землю на три дня. И в-десятых, смерть всех первенцев в стране.