Мистификация - [31]

— Ну вот, — сказал он удовлетворенно. — Мы свое дело сделали. Не так ли, коллега? — Он нагнулся, с удовольствием слепил снежок и, положив на лысину, стал извиваться, стараясь удержать его. Корреспонденты в восторге целились объективами. Снежок соскользнул. Соломин засмеялся. — Прорыв в принципе возможен, мы это доказали и в этом отчитались. Теперь поедем ко мне, запалим каминчик. — Он галантнейшим образом распахнул передо мною дверцу своего ярко-голубого орнитоптера. Сел за пульт. — А завтра пойдем дальше. Не так ли, коллега?

— Полагаю, именно так, коллега, — ответил я.

Соломин, улыбаясь, поднял оптер к заре. Заснеженный городок канул вниз. Соломин шаловливо погрозил ему длинным суставчатым пальцем.

Запел радиофон. Соломин, не размышляя, дал контакт.

Это был шеф лаборатории слабых взаимодействий Клод Пелетье. Он улыбался восторженной улыбкой.

— Поздравляю вас! — воскликнул он. — Дорогие, дорогие мои Эжен и Энди, то, что вы сделали, грандиозно! Мне невероятно жаль, что я не смог присутствовать на вашем замечательном докладе, но я и моя юная супруга прослушали все от первого до последнего слова по телевидению и оба спешим вас поздравить!

В поле экрана появилось счастливое девичье лицо. У меня заломило сердце.

Это была девочка с того стереофото. С Сережкой.

Сейчас она завороженно смотрела на Пелетье, и не было ей дело до экрана. Она вся будто светилась.

Поблагодарив, Соломин выключил радиофон, медленно спрятал, аккуратно застегнул молнию кармана — пальцы его дрожали.

Оптер рушился в ночь. Тонкая, прозрачная пленочка зари скатывалась за жесткий горизонт. Лицо Соломина сделалось непреклонным и острым.

— Энди, — позвал он. — То… тогда… был не сон?

— Что? — удивленно спросил я сквозь колючий ком в горле. — Какой сон? Ты о чем?

Он бросил машину вниз. У меня засосало под ложечкой. Дальние тучи рванулись к нам навстречу, мимолетно лизнули стекла сизой мутью и, лопнув, провалились вверх.

— Они живы!! — закричал Соломин, впившись в пульт и все круче ставя машину на нос. — Они живы там, я знаю!

Под нами, дыбясь, распахивались заснеженные леса.

— Ты разобьешься! — закричал я и сам едва услышал себя.

— Не-е-ет! — донесся до меня исступленный визг. — Двух хватит!..

От перегрузки потемнело в глазах. Завывая, оптер натужно выровнялся.

Из радиана мчалась белая толща. Все летело мимо, мерцая и рябя, сливаясь в длинные черно-белые полосы. Соломин, озверев, оскалясь, корчился над пультом.

— Почему так медленно, Энди? Почему так медленно?!

Что-то мелькнуло возле самого борта, раздался сухой хруст, нас крутнуло, я врезался плечом в стекло. На один миг я заметил позади, в снежной мгле, замершую в падении длинную темную тень, и вот она уже пропала, мы были далеко и летели, летели…

7

Из-за прямых деревьев осторожно выступил олень и уставился на нас. С широких, бархатных его ноздрей срывались облачка пара.

— Тс… — выдохнул Соломин.

Олень чуть наклонил большую голову. Высоко поднимая мослатые ноги над снегом, сделал еще шаг.

Я вспомнил перекошенные остовы деревьев и их длинные тусклые тени, катящиеся по бурой поверхности мертвых болот…

Снегопад затихал.

— Смотри какой… — сказал ошалевший от восторга Соломин.

Он торчал по колено в искристом снегу рядом с висящим оптером, зябко спрятав голову в воротник, и широко распахнутыми детскими глазами смотрел на оленя. А олень смотрел на него.

— Я буду работать, Энди, — тихо проговорил Соломин. — Ты меня знаешь. Я к ним пробьюсь.

Я кивнул.

Он попытался распрямить сутулую спину, смешно растопырил плечи.

— Как думаешь… такой я им нужен?

Олень вдруг прянул назад. За щемяще стройными стволами сосен вспыхнуло облако снежной пыли и потянулось, опадая, вслед слитному рокоту уходящего стада.

Артем Гай Мистификация >Повесть

Достижения любой цивилизации определяются в наибольшей степени ее нравственными вершинами, и никакими иными. Среди мыслящих существ всё — от простейшей жизни до сложнейших машин — имеет смысл лишь тогда, когда устремлено к достижению этих вершин.

Неизвестный философ.

Авторизованный перевод с финикийского,

XIII век до н. э.

1

5 мая 1975 года специальная конструкция, созданная в США из кольца прожекторов радиусом в 300 метров и суммарной мощностью в 100 мегаватт, послала к зависшему над нею Неопознанному Летающему Объекту сигнал, означающий в двоичной системе число π с точностью до седьмого знака. Ждать не пришлось. Тут же с НЛО поступил сногсшибательный ответный сигнал, означавший в той же двоичной системе число 1:π (!) с точностью до того же седьмого знака (!!). Это был первый прямой контакт с НЛО…

В волнении Иван Петрович Левин положил густо отпечатанные через один интервал странички папиросной бумаги на грудь и нервно почесал под одеялом одной ногой другую. Что же это получается? С ними черт знает как давно установлен уже, оказывается, контакт, а мы ничего не ведаем, словно пятки под одеялом! Начинаем функционировать, когда зачешется…

Иван Петрович был врачом, что, несомненно, сказывалось на образах его мышления. Он заведовал большим хирургическим отделением, но — человек одинокий и несуетный — вечерами, не занятыми в больнице, в медицинской библиотеке или с друзьями, занимался еще одним любимым делом — чтением. Тут с некоторых пор он отдавал предпочтение фантастике и приключениям, словно вернувшись в молодость. «Старею, — усмехался в разговоре с друзьями, — оттого, наверное, и усилилась тяга к остросюжетному — сам-то уже сюжеты не закручиваю…» Здесь он был прав. После того как развеялся угар его большой страсти, а затем и миф о прелестях супружеской жизни, после того как Вера, единственная его жена, через год оставила его, он предпочитал сюжеты тихие и простые, «не закручивал», хватало ему «закруток» и на его любимой работе без нормированного времени. И так шло уже лет пятнадцать, привычно и мило. В свободные вечера он простодушно добирал «закруток» в томах «Зарубежного детектива», сборниках фантастики, журналах, перечитывал Лема, Брэдбери и братьев Стругацких. А сейчас перед ним была и вовсе не фантастика, а лекция доцента МАИ. Вот черным по белому отпечатано: «Прочтена 1 июля 1976 года». Все обозначено точно, хотя и смахивает на мистификацию.